Шрифт:
Закладка:
Ее рассказ о жреце в классе был ударом под дых. Я могу представить пятилетнюю Рен с темными волосами и большими глазами, которая борется за сохранение такого большого секрета. Тот, который я, блядь, только что передал Кэт, убеждая себя, что ставлю высшее благо выше личной жизни Рен.
Рен все толкали и толкали, и я только что был свидетелем того, как она сорвалась. Она выскользнула из машины и побежала за этими жрецом, как… ну… Фурия. Наблюдать за этим было восхитительно, даже если это было чертовски безрассудно. Она двигалась так быстро, и я уничтожил других жрецов, прежде чем они поняли, что на них напали. Я почти уверен, что единственными, кто узнал нас, были дети. Поскольку я не могу вернуться в прошлое, я должен надеяться, что это так.
Я неохотно сажаю Рен на сиденье рядом со мной и выхожу из машины первым. Поворачиваясь лицом к двери, я протягиваю ей руку, чтобы помочь выйти. Наступает момент нерешительности, когда я думаю, что она собирается оттолкнуть мою руку, но она неуверенно вкладывает свои пальцы в мои. Моя рука дергается от прикосновения. Даже что — то такое незначительное, что — то, что должно быть безобидным прикосновением, опасно с Рен. Из — за нее мне почти невозможно держать голову прямо.
Я отпускаю ее руку, как только она выходит из машины. Реджинальд открывает дверь прежде, чем мы ступаем на первую ступеньку лестницы, ведущей ко входу. Дворецкий моего отца одет при всех регалиях, с зачесанными назад седыми волосами и постоянным хмурым выражением лица. Он может жеманиться и притворяться трусом передо мной, но он человек моего отца. Он ни разу и пальцем не пошевелил, чтобы помочь кому — то, кроме себя.
Я не виню его за то, что он не бросился на мою защиту в детстве. В этом доме было много людей, которые могли бы помочь мне на протяжении многих лет, просто принося мне воду и еду, когда я едва мог двигаться после побоев. Даже услышать доброе слово от них было бы приятно, но это не те люди, которые здесь работают. Вы не попадете на службу к Зевсу или Гере, если будете отзывчивым и порядочным человеком.
Поскольку это Олимп — дом Зевса, он может разместить его где ему заблагорассудится. Он перемещает его по своей прихоти и редко оставляет на одном месте дольше, чем на несколько дней. То, что он так долго находится здесь, в Чикаго, может быть рекордом.
— Мастер Моррисон. — Реджинальд растягивает слова надменным тоном. — Другие чемпионы ждут вас внутри. — Дворецкий даже не смотрит в сторону Рен. Это его не слишком тонкий способ сказать ей, что она ниже его. Судя по веселому выражению лица Рен, я думаю, что ей наплевать, что Реджинальд думает о ней.
— Спасибо. Мы найдем их.
Есть небольшой шанс, что мой отец в настоящее время находится в резиденции. Более вероятно, что это Билли и остальные чемпионы ждут нас. На первом этаже есть несколько конференц — залов, которые используются, когда Зевс не хочет, чтобы кто — либо находился в его личных владениях. Именно туда я сейчас направляюсь.
Рен по крайней мере на фут дальше меня. Я замедляю шаг, чтобы она могла поспевать за мной, не переходя на бег трусцой. Никто из нас не произносит ни слова. Я вернул свой каменный фасад на место, и в этом месте с Рен не стоит вести никаких бесед.
Громкие голоса в коридоре говорят мне, что мы движемся в правильном направлении.
— Где была ваша стража? В вашем распоряжении самые жестокие тренированные чемпионы в стране. И они не могут помешать крестьянам закатить истерику на глазах у всего мира.
Рен чуть не спотыкается рядом со мной, ее шаги запинаются. Я узнаю голос, и, судя по кислому выражению ее лица, она тоже узнает. Это Натаниэль Роджерс, верховный жрец Вестников Олимпа. Он и Зевс были создателями Олимпийских игр.
Натаниэль известен тем, что более сорока лет назад пробудил богов ото сна, а затем основал жрецов. Бывший проповедник с Юга обратил свои таланты проповедника на восхваление Богов и создал целую организацию, вращающуюся вокруг поклонения им. Или, скорее, насаждения этого поклонения.
Жрецы правят городами на территории Зевса и Геры. Они определяют законы, которым граждане должны подчиняться, они управляют рабочими местами, которые люди могут получить, и они контролируют поставки продовольствия и ресурсов, доступных обычным людям. Давайте просто скажем, что они не слишком разбираются в равенстве или сострадании.
Власть. Контроль. Это столпы, которые поддерживают верования жрецов. Натаниэль — их лидер и лицо организации, но он также постоянно манипулирует вещами за кулисами. Я не знаю, сколько раз за эти годы он был рядом с моим отцом, замышляя, как они могут держать людей под властью Зевса под контролем и заставлять полагаться на жрецов и Богов. Короче говоря, я ненавижу его почти так же сильно, как своего отца.
Дверь в большой конференц — зал открыта. Внутри находится стол длиной сорок футов, сделанный из резного дерева. Дереву было по меньшей мере четыреста лет, когда Зевс расколол его посередине ударом молнии. Подпалины расходятся от места удара, как зараженные вены. Черная паутина навсегда запечатлена слоями блестящего лака.
Эта комната названа «дубовой комнатой» из — за дубового стола, в который ударила молния, но я всегда называю ее «комнатой эго». На стенах висят десятки массивных картин, каждая высотой в двадцать футов и такой же длины. Неудивительно, что все они изображают Богов, центральное место в каждой работе занимают Зевс и Гера. В отличие от холодного белого мрамора остальной части дома, в этой комнате золотые филигранные потолки и богато украшенные лепниной короны, которые сочетаются с вычурными рамами картин.
Наши товарищи — чемпионы, по крайней мере, те, кто еще в игре, сидят вокруг стола. На дальнем конце стола Дрейк, один из моих единственных друзей. Рядом с ним Нико, рыжеволосый мужчина — чудовище. По другую сторону от Нико сын Афины, Джаспер. Хулиганка, Грир, встает, когда мы с Рен
