Шрифт:
Закладка:
– А ты попробуй его на шкаф. Со шкафа небось видно будет.
– Чемодан у меня ведь шире шкафа. Тогда шкаф надо на чемодан поставить. Только не принято так у людей, чтобы шкафы ставили на чемоданы.
– Так что же тебе с ним делать?
– В том-то и дело, что нечего делать. Вопрос ведь в это и упирается. Оттого и мучаюсь. Спать не могу. О чемодане все рассуждаю. Потому что ежели он не нужен, так и покупать его было не нужно. У меня во всем должен быть порядок. И чемоданы на месте, и все как положено.
– Да, тяжелый вопрос.
– А я об чем? Конечно, тяжелый. Кабы легкий был – делов-то мало. С чемоданом этим мозгами закрутишь. Поди попробуй управься. Так, глядишь, каждый себе чемоданов накупит… А к чему они? Ясное дело, что ни к чему.
– Так что же ты думаешь делать?
– Право, я и не знаю. Серьезная тема. Ну, приходи вечером, поговорим.
Если бы я знал, куда открывается ваша дверь… я зашел бы к вам. Но я не знал этого.
Жена говорит:
– Пойдем сходим к ним…
А я ей говорю:
– А дверь?
Она говорит:
– Что – дверь?
– Ты знаешь, куда она открывается?
– Нет, – говорит она, – не знаю.
– Вот в том-то и дело, я тоже не знаю.
– Как жаль, значит, мы не пойдем к ним в гости.
– Нет, почему же? Мы сходим, надо только узнать заранее, в какую сторону открывается дверь.
– Дай то-то.
– На, но помни, что я тебе дал.
– Дай теперь ты то-то.
– Не дам.
– А помнишь, я тебе дал то-то?
– А зачем ты дал, ты не давал бы.
Я ждал, когда нам починят крышу.
Началось это так:
БУМ! БУМ! БУМ!
Потом по-другому:
БАМ! БАМ! БАМ!
Потом:
ТРАХ! БУМ! БАХ!
Потом:
БИМ! БИМ! БИМ!
Потом деликатно:
ТИК! ТИК! ТИК!
Потом громко и долго:
БУМ! БУМ! БУМ! БАМ! БАМ! БАМ! БУМ! БУМ!
Потом удивительно резко:
ТРРРАХ! ТРРРРРАХ! ТРРРАХ!
Потом несравненно, ни с чем несравненно:
УУУУХ! УУУУУУУУХ!!
Потом выразительно:
БАЦ! БАЦ! БАЦ!
Потом витиевато:
ТРАМБАЛАМБЫМ! ТРЫМБАЛАМБЫМ!!!
Потом сумбурно:
БУМ! БАМ! ТРАМ! БУМ! БИМ! ТИК! ТРРАХ! УУУХ! БАЦ! БАЦ! ТРЫМБАЛАМБЫМ!!!
Через год починили всю крышу. А я к этому времени уже оглох окончательно.
Флажки, кругом флажки, все небо в флажках, и флажками насыщен воздух. Сидит маленький мальчик среди флажков и ест флажок.
– Приветствую вас, – сказал он, входя и снимая шапку.
– Привет! – сказал я.
– Привет! – сказал он, надел шапку и вышел. Только его и видели. Он очень понравился мне. Какой-то он был симпатичный и странный. Приятный он был человек.
Человек идет по рельсам.
Блестят бликами рельсы.
Шпалы, шпалы под ногами. Рельсы идут в перспективу.
Человек идет в перспективу.
Так, так – отбивают шаги.
Пыль под ногами, пыль.
Насыпи по бокам, по бокам насыпи.
Человек идет по рельсам.
«Где конец рельсам, – думает он, – где конец рельсам?»
Там, где они сходятся, там, где они сходятся. Дождь идет на рельсы, снег идет на рельсы. Человек идет по рельсам.
Когда я в жаре под солнцем, я хочу на дождь и туман.
Вот дождь барабанит мне по макушке, туман окутывает меня. В тумане мои мечты – о солнце.
На солнце мне жарко.
Пусть лучше дождь барабанит мне по макушке.
Весело мне, очень весело – я смотрю из окна в окно напротив и опять вижу ее.
Я вижу ее каждый день в окно, и она меня тоже.
Утром расчесывает она волосы у окна, а я ей машу из окна рукой. Днем она улыбается мне из окна, и я улыбаюсь ей из окна.
Вечером она поет у окна, подперев рукой щеку, я смотрю на нее, подперев рукой щеку.
Между нашими окнами целая улица. Но словно нет между нами улицы – так мне кажется.
Прохожий идет по улице с непокрытой головой.
Мороз и снег на улице. Локти на пиджаке протерты, а воротник пиджака поднят кверху.
Взрывы бомб, плач детей, облака и любовь, цветы и солнце, горе и радость, мосты через реки, моря и горы несет в себе прохожий.
Правой ногой, левой, ать-два, ать-два!
Музыка где-то играет марш.
Ать-два! – я иду. Ать-два!
А кто знает, я и сам не знаю, я независимо от себя иду ать-два. Как я ни противлюсь, все равно иду ать-два.
Что же мне делать, раз я не могу не идти ать-два, когда рядом играет марш.
(Мой сосед)
Мой сосед квакал. Он квакал самым естественным образом в радиопостановках. Я часто слышал его дивный голос в различных детских сказках. Квакал он прямо-таки виртуозно: «Ква-ква, ква-ква, ква-ква!» Я всегда удивлялся, как человек навострился так ладно квакать.
Он говорил мне за чаем сотни раз: «Жаль, не умею я хрюкать и лаять, а то б зарабатывал втрое больше».
Ничего тут странного не было. Вася сел с пилой возле дерева на проспекте и стал пилить ствол. Люди прогуливались по проспекту. На Васю не обращали внимания. А когда дерево рухнуло, все смылись. А Вася пошел домой.
Одна старушка догнала его и спросила, к чему все это. Он сказал:
– О, здрасте, Первое мая, очень приятно вас видеть!
А потом сказал:
