Шрифт:
Закладка:
– А ты не хами, – огрызнулась Марьяновна и в последний раз прокричала: – ЗЕМЛЯ-Я!
Чиновник М. обернулся и вдруг встретился с Марьяновной взглядом. У нее учащенно забилось сердце, а он, улыбнувшись и приветливо помахав загорелой ладонью, торопливо скрылся в подъезде, в котором жил ветеран.
Ну вот и все.
Блокнот оттеснил Марьяновну вглубь толпы.
– Женщина! – возмущенно упрекнул он Марьяновну.
– Да ухожу я, – огрызнулась Марьяновна.
Пиджаки настойчиво призывали людей расходиться по домам.
Марьяновна обреченно шла по тротуару, и у нее ныли душа и натертая сандалием нога. Она чувствовала себя обманутой.
ГОСУДАРСТВО ОБЕЩАЛО ЗАЩИТИТЬ ЕЕ ДЕТЕЙ СЕЙЧАС В ОБМЕН НА ТО, ЧТО ОНИ, КОГДА ВЫРАСТУТ, ПОЙДУТ В АРМИЮ И ЗАЩИТЯТ ГОСУДАРСТВО. НО РАЗ ОНО ЗАЩИЩАЕТ ИХ ТАК, НЕ ПО-НАСТОЯЩЕМУ, ПО-ИГРУШЕЧНОМУ, СПУСТЯ РУКАВА, ТО И ЕЕ ПАРНИ, МСТИТЕЛЬНО ДУМАЛА МАРЬЯНОВНА, КОГДА ВЫРАСТУТ, ИМЕЮТ ПОЛНОЕ ПРАВО, ОТДАВАЯ ДОЛГИ, ОТДАТЬ ИХ В ТОЙ ЖЕ ВАЛЮТЕ. ПРИДЕТ К ГОСУДАРСТВУ ВРАГ, СКАЖЕТ: «СДАВАЙСЯ!», А ЕМУ НАВСТРЕЧУ ВЫЙДУТ ЕЕ ПАРНИ С ИГРУШЕЧНЫМИ ПИСТОЛЕТИКАМИ И СКАЖУТ: «ПИФ-ПАФ!» – И ЭТО БУДЕТ ЧЕСТНО.
Марьяновна думала о том, что надо писать президенту. Ябедничать. Про все. Про квартиру без ремонта, про детей, про Шатуру, про жизнь…
У подъезда Марьяновнин муж грузил саженцы в их старую машину, вокруг которой клубились дети.
– Купила? – весело спросил муж. Он спрашивал не про продукты, а про пиво, которое полагалось ему вечером, если он будет себя хорошо вести.
«Пивной мир» – есть.
Муж всегда улыбался. Как будто ему для счастья не нужны были ни земля, ни квадратные метры, а достаточно баночки пива и удочки. За эту беспричинную способность к счастью Марьяновна когда-то влюбилась в своего мужа и по этой же причине родила ему троих сыновей, но сегодня эта его вечная улыбочка ее ужасно раздражала.
Ей захотелось размахнуться и врезать тяжеленной сумкой ему по потному, без причины довольному лицу. Но она сдержалась. Молча погрузила сумку в багажник.
– Что-то случилось? – озадаченно спросил муж, пытаясь поймать разбегающихся в разные стороны детей.
Марьяновна тяжело вздохнула и откусила горбушку прямо от целого румяного батона, за что всегда ругала мужа и детей. Задумчиво прожевала. Вку-у-усно. Ее мужчины замерли и озадаченно наблюдали за ней.
А она красиво смахнула крошки с кофточки, поправила прическу, сказала «поехали» – и махнула рукой.
ПОШУТИЛ
Нашли фотки, где мы совсем молодые, только познакомились. Такие еще смешные. На фотках мы смеемся.
Миша все время меня смешил, просто до коликов, и я постоянно рядом с ним хохотала.
Прошло 17 лет, вон сколько всего было…
– Интересно, если бы мы встретились только сегодня, мы бы друг друга выбрали? – задумчиво говорю я.
– Я бы точно тебя выбрал.
– Ну, если бы ты пошутил, то я бы тоже тебя выбрала…
– А я и пошутил…
Толик – мотоинструктор. Учит людей водить мотоцикл. Говорит, что в последний год стихийно увеличилось количество девушек, которые хотят стать мотоледи.
Вот топ-три фразы от наивных девчонок, которые всегда смешат Толика (в смысле фразы смешат, а не девчонки. Хотя и девчонки тоже):
– Простите, а бывают мотоциклы на автомате?
– А мотоцикл с коляской у вас есть? Я максимум в коляске смогу.
– А куда тут иконки крепить?
ЛЮБИМЫЙ И САМЫЙ ЧАСТЫЙ ДЕВИЧИЙ ОТВЕТ НА ВОПРОС: «ПОЧЕМУ ВЫ РЕШИЛИ НАУЧИТЬСЯ ЕЗДИТЬ НА МОТОЦИКЛЕ?» – ЗВУЧИТ ТАК: «ПОТОМУ ЧТО ЭКИПИРОВКА ВКЛЮЧАЕТ ШЛЕМ – И МОЖНО НЕ КРАСИТЬСЯ».
Одна девушка честно призналась: «Я долго выбирала между прыжком с парашютом и занятиями с мотоинструктором. Не могла выбрать между «лететь и орать» и «ехать и орать».
И моя любимая зарисовка от Толика.
Три девушки-ученицы в рамках практического занятия надели экипировку и шлемы.
Стоят, все три, слушают инструктора, который рассказывает им обязательные, но скучные вещи про мотоциклы.
Вдруг он резко подходит к девушкам и строго так, глядя в глаза сквозь стекло шлема, уличает:
– Зевнули?!
ОКРУГЛИЛА
Ходили с Дасей в поликлинику на медосмотр. Ему измерили рост – 129,5 см.
Вечером звоню бабушке и говорю:
– У Даси рост, оказывается, 130!
– Не 130, а 129,5! – поправляет сын.
– Ну, подумаешь, немного округлила, – оправдываюсь я.
– Не надо меня округлять! Если будешь меня округлять, я буду округлять… твой возраст и вес!
Камень-ножницы-бумага, цу-е-фа!
Помните эту игру?
Во-от. И я помню.
Играла я со своей Катериной. Ей три. И она хакнула систему.
«Хакнула» – это значит не просто сломала, но и сделала по-своему, как надо ей.
Смысл в том, что уже на третий раз ей надоел выбор между камнем, ножницами и бумагой.
И она после слов «камень-ножницы-бумага, цу-е-фа!» всандалила мне два растопыренных пальца – указательный и мизинец.
– Это такие ножницы? – уточнила я.
– Нет, это козлик.
– А, козлик… Ясно… – ответила я и посмотрела на свой камень. Вероятно, козлик его забодает, и Катя победила.
– Катя, но ведь нельзя козлика. Не по правилам. Можно только камень, ножницы и бумагу.
– Почему низя? – Катя искренне не понимает.
А я вдруг думаю: а и правда, почему нельзя? Ну, вот кто сказал, что нельзя?
