Айдэн сам разрушил очарование, опустив веки и отпуская её руку, на которой Маша ещё долго чувствовала прикосновение его губ.

Что тут вообще происходит?

– Пойдём, – коротко скомандовал он, и двинулся в сторону ближайшего холма.

При этом почему-то выглядел мужчина раздосадованным. «Может, ему неприятно меня касаться?» – с обидой подумала девушка.

– Куда мы идём? – спросила Маша, семеня рядом с ним.

Длинный подол путался в траве, и девушке пришлось присобрать его рукой и приподнять повыше, обнажая щиколотки. Она заметила, как Айдэн прошёлся быстрым взглядом по её ногам и тут же отвёл глаза, зашагав ещё быстрее.

– Сейчас увидишь, – ответил он, обернувшись к ней на ходу.

И широкими шагами начал подниматься вверх по склону. А Маше ничего не оставалось, как последовать за ним.

11

Когда они поднялись на вершину, Мария чуть не задохнулась от восторга. Если, когда карета проезжала по холмистому лугу, девушке казалось, что природа вокруг представляет собой предел сказочной красоты, то теперь она поняла, как сильно ошибалась.

Оказывается, у прекрасного нет предела.

С вершины открывался вид на далёкую изумрудную долину, формой напоминающую чашу. Отсюда она казалась такой маленькой, размером с дом. Но Маша понимала, это от того, что находится долина очень далеко. С двух сторон она была огорожена невысокими холмами, с третьей – тёмным лесом. А с четвёртой стороны упиралась в высокое, покрытое зелёной травой плато, с отвесной стены которого на дно долины стекал кристально-прозрачный поток водопада, образуя внизу небольшое озерцо.

На склоне одного из холмов стоял длинный одноэтажный дом, рядом с ним располагались ещё какие-то постройки, но что они собой представляли с такого расстояния было не рассмотреть.

Маша так и стояла с открытым ртом, не веря в то, что видела сейчас перед собой. Даже не заметила, как Айдэн подошёл к ней и стоял рядом, наблюдая за ней и удовлетворённо улыбаясь её реакции.

– Туда ты и направишься, – пояснил, когда она перевела на него восхищённый взгляд. – Это усадьба моего отца. Я не был там много лет.

– Что значит «направишься»? – не поняла девушка.

– Дальше ты поедешь одна, я присоединюсь к тебе уже в усадьбе. Идём.

Айдэн отвёл её обратно к экипажу, сам открыл дверь и опустил для девушки лестницу. Мария поднялась в карету и, нащупав рукой подушечку, сразу же села на неё. Мужчина, убедившись, что она устроилась, захлопнул дверцу. И Маша осталась одна в сером сумраке.

Четвёрка лошадей помчалась навстречу солнцу по хорошо утоптанной дороге.

Маша размышляла о том, почему Айдэн не захотел поехать вместе с ней.

Окошко в этом экипаже было маленьким и ограничивало обзор. Мария видела только то, что находилось справа от неё. Но поскольку просто сидеть в полумраке было скучно, а как можно спать на деревянной поверхности, которая к тому же постоянно подпрыгивает на колдобинах, Маша не представляла, то вариант у неё оставался только один – смотреть в окно.

Природа этого мира была прекрасна, но спустя пару часов наскучила своим однообразием – холмы, покрытые изумрудной зеленью, кустарники и редкие деревца, лишь вдалеке темнел хвойный лес, который выглядел слишком мрачным, чтобы у Маши возникло желание туда наведаться.

Девушка и сама не заметила, как уснула. Проснулась же оттого, что карета остановилась, и вокруг стояла почти неестественная тишина.

Маша отодвинула занавеску, но снаружи было темно. Совсем. Это была та темнота, которой сегодня не встретишь на улицах современных земных городов, освещённых многочисленными фонарями и неоновыми вывесками.

Мария вдруг поняла, что впервые оказалась на улице ночью в этом чужом и незнакомом мире. Она замерла и прислушалась к тому, что происходило снаружи. Но кроме пения цикад и далёкого уханья голодного филина ничего не было слышно.

Где она находится? Где Айдэн? Неужели он обманул её и бросил одну?

Маша начинала нервничать. Она боялась выйти из кареты, потому что снаружи было темно. И боялась оставаться внутри, так как отсюда ничего не было видно. И от этого затянувшегося ожидания неизвестного, того, что скрывалось в темноте, громко стучало сердце, а ладони стали влажными.

Внезапно в тишине ночи Маше показалось, что кто-то приближается к карете. Она слышала, как шелестела трава под чьими-то шагами. Девушка вжалась в угол и замерла. Надеясь, что останется незамеченной.

Но неизвестный приближался всё ближе и ближе. Ей необходимо бежать отсюда!

Посомневавшись лишь мгновение, девушка выпрыгнула из экипажа и, осторожно закрыв дверь, чтобы не привлечь внимание того, кого скрывала тьма, побежала в противоположную от шагов сторону.

Высокая трава доставала почти до колен и затрудняла движение. Мария бежала, задрав платье почти до пояса, чтобы не мешало. Стебли неприятно хлестали по голым ногам. Девушка боялась остановиться хоть на секунду, опасаясь услышать шаги преследователя за спиной.

Внезапно нога попала в какую-то выемку или нору, подвернулась, и Маша тоненько вскрикнула от острой боли. Она тут же зажала себе рот и, лёжа в высокой траве, прислушалась. Но кроме пения цикад и далёкого уханья голодного филина ничего не было слышно.

Вдруг небо расцветилось яркими вспышками, осветившими окружающий пейзаж. Одна, вторая, третья… Маша насчитала восемь огненных цветков, распустившихся высоко в небе. Они располагались не слишком далеко друг от друга, но охватывали, точнее освещали, довольно большое пространство. Мария находилась почти в самом центре освещённого участка.

Всё вокруг было как на ладони, и сама девушка тоже. Маша осторожно выглянула поверх травы. Она находилась на широкой ровной поверхности. Лишь с одной стороны по краю возвышались редкие деревья. При таком необычном освещении было довольно сложно определить расстояние до них.

Но Маша была уверена, что, если она сейчас вскочит и побежит, добраться до укрытия никак не успеет – неизвестный наверняка увидит её и догонит. К тому же нога сильно болела. Похоже, она вывихнула лодыжку.

– Мариэн! Где ты? Выходи! Я тебя не обижу! – прорезал тишину ночи усиленный и изменённый магией мужской голос.