Шрифт:
Закладка:
Внезапно до меня дошло, что, увлёкшись происходящим, я совсем забыла, что нахожусь во сне. А ведь и правда! Чего, собственно, я так переполошилась? Чудеса… Просто в этой лавке всё казалось чересчур реальным. Настолько, что когда я находилась здесь, наоборот, моя настоящая жизнь, работа и даже мой жестокий шеф представлялись чем-то вроде сна. М-да. Главное — не сойти с ума и не перестать различать сон и реальность.
Тем временем потрясённый чертёнок, будто огромный шмель вокруг цветка, летал вокруг благоухающего гнилым болотом Фертюна.
— Лавка тебя послушалась и отпустила его! — наконец, воскликнул он. — Невероятно!
— Угу. Правда, не удивлюсь, если он теперь будет избегать на всякий случай любых водоёмов и миловидных девушек с вьющимися волосами. Впрочем, главное, он жив, а значит, всё в порядке.
— Ну я бы не сказал, что всё, — заметил чертёнок, подлетев к окну и притиснув к стеклу пятачок. — Сюда движется орава перевозбуждённых мужиков. Думаю, они потеряли нашего Фертюню. А учитывая, что мы испачкали ему бантики и оставили глубокую моральную травму, вряд ли стоит рассчитывать на мир и дружбу.
Я подошла к нему и выглянула на улицу.
В этот раз лавка «приземлилась» в саду. Этот сад мог бы быть очень красивым. Однако Фертюн, очевидно, имел специфический вкус. Поэтому все деревья и кусты были варварски подстрижены и… украшены бантиками. М-да. Пожалуй, отныне слово «Фертюн» я буду употреблять как синоним безвкусицы.
В отдалении виднелся замок из белого камня, вполне себе величественный. Название «Дуршляпс» совсем ему не подходило. И от этого замка к нам бежала стража. «Помни, это сон!» — сказала я себе, но почему-то всё равно забеспокоилась.
— Фертюня… тьфу! Фертюн! — ласково позвала я, задев его за плечо. — Иди, тебя там потеряли. Скажи своим стражникам, что нас лучше не трогать. А я за это тебя живым выпущу. Разойдёмся мирно, и никаких обид. Договорились?
Он поднял на меня безумные глаза, потом открыл рот и что-то прохрипел.
— Что? — переспросила я с ободряющей улыбкой.
— Сх… схватить! Убить!
— Кажется, миром разойтись не получится, — подытожил бесёнок. — Но ты не волнуйся. Лавка сейчас наверняка переместится.
— Угу. Или я проснусь.
Он посмотрел на меня с жалостью, но ничего не сказал. Мы молча уставились в окно и принялись ждать, стараясь не слушать угрожающее бормотание Фертюна за спиной.
Ничего не менялось, разве что мужики приближались.
Когда им до цели оставалось буквально несколько шагов, мир за окном внезапно размылся и исчез. Казалось, будто кто-то переключил канал телевизора. Вот только-только транслировали украшенный бантиками и залитый солнцем сад, а теперь перед глазами возникла дождливая вечерняя улица, в мокрой плитке которой отражались отсветы фонарей. Из подворотен выползал белёсый туман, облизывая чёрные стены двух и трёхэтажных каменных домов.
Я обернулась. От Фертюна не осталось даже грязной лужицы.
— М-да, мрачное местечко, — протянул чертёнок и внезапно уселся мне на плечо. — Знаешь, по-моему, лавка обиделась на тебя за грубость и нарочно тянула с перемещением до последнего. Хотя вообще странно, что ты смогла заставить её вернуть Фертюна. По слухам, лавка очень своевольна.
— Так и я не сахар! Если ей нужна шёлковая хозяйка, то она явно ошиблась с выбором. Ещё надо посмотреть, кто из нас вреднее.
Я самодовольно фыркнула, шагнула к прилавку и внезапно запнулась за торчащую половицу. Чтобы не упасть, пришлось схватиться за полку. Полка пошатнулась, один из стоящих на ней кувшинчиков упал на бок и из него прямо мне за шиворот посыпался какой-то песок, от которого тут же страшно зачесалась кожа.
— Вреднее, говоришь? — хихикнул чертёнок, пока я одновременно ругалась и чесалась.
К счастью, зуд довольно быстро начал стихать.
— Если ты наградила меня какой-нибудь сыпью или вызвала аллергическую реакцию… гнев мой будет страшен! — прорычала я, доставая злополучный кувшинчик.
Никаких надписей на нём не обнаружилось. В целом выглядел он очень мило: небольшой, изящный, белый с розоватым отливом. Вокруг горлышка выпуклый узор из сердечек. Я поднесла его к носу: запах был еле уловимый и очень приятный. Что ж, выглядит достаточно безобидно. Может, это просто зудящий порошок?
Кажется, последнюю фразу я произнесла вслух.
— А ты не знаешь? Вроде бы хозяйка должна как-то взаимодействовать с лавкой и получать от неё информацию обо всех товарах.
— Правда? — необычайно заинтересовалась я. — Это было бы кстати! Давай-ка попробуем…
Я подошла к ближайшему шкафу и взяла первый попавшийся предмет. Им оказалась прелестная стеклянная шкатулочка, будто бы сделанная из разноцветных леденцов. Аккуратно сжав её в ладонях, я прислушалась к себе. Ничего.
Потом настала очередь других товаров на этой полке. Я последовательно брала их в руки и пыталась сосредоточиться на ощущениях.
— Ну? — нетерпеливо приплясывая в воздухе, уточнил чертёнок.
— Глухо, как в танке, — угрюмо призналась я, ожесточенно сдавливая страшненькую тряпичную куклу с одним глазом, и тут же охнула. Сначала мне показалось, что кукла шевельнулась в моих руках, а в следующий миг моя голова будто взорвалась. Боль была такой резкой и сильной, что я попросту отключилась.
Очнулась я на полу и резко подскочила от испуга, увидев жуткую чёрную харю в паре сантиметров от своего лица. Зря.
— Ааай, — взвыл чертёнок, схватившись за лоб. — Драться-то зачем! Я помочь хотел!
— Спасибо, помог, — прошипела я, потирая многострадальную голову. — Надо же, такой маленький, а башка как будто чугунная!
— Ты что-то увидела? — посопев и, видимо, не придумав достойного ответа, уточнил бес.
— Да… кажется, — я с трудом встала, подняла валяющуюся рядом куклу и бережно пристроила её обратно на полку. — Кукла — это что-то вроде оберега. Она полезные советы даёт своему владельцу. Её когда-то давным-давно сделала мать для дочери. Это из того, что я успела ухватить перед тем, как потеряла сознание от боли.
— Вот! Я говорил!
— Угу. Только знаешь, если так будет каждый раз, то ну её на фиг, эту способность. Ощущение такое, что информацию с размаху вбили в мою голову. Странно, что она пополам не раскололась, как спелый арбуз…
Чертёнок взлетел на люстру, зацепился за неё хвостом и повис там с крайне задумчивым видом. А я, держась за полки, доковыляла до прилавка и плюхнулась на стул. Как ни странно, мне мгновенно полегчало. Сознание прояснилось, головная боль прошла, вместе со слабостью в мышцах. Даже настроение как-то повысилось. И пусть за окном набирала обороты гроза, но у нас в лавке было тепло, светло и уютно.
— Знаешь, я почти уверен, что так быть не должно, — спустя добрых пять минут блаженного сидения вдруг сказал чёрт с люстры. — Думаю, всё дело в том, что ты активно отрицаешь свою связь с лавкой. Она не может до тебя достучаться! Поэтому, чтобы доставить тебе нужную информацию, ей пришлось буквально прорываться к тебе в разум. Если ты примешь свою роль, расслабишься и соединишься с ней, всё будет в порядке.
