Ричард оглянулся. Быстрой походкой в его направлении по коридору двигался крайне злой профессор Кэмпбелл, и Ричард запоздало вспомнил, что давно должен сидеть на его лекции, а не стоять здесь посреди коридора.

— Ваша дерзость переходит все границы! — гаркнул профессор, поймал Ричарда за руку и больно её сжал, хотя тот и не собирался никуда сбегать. — Вы позволяете себе не учить материал, спать на моих лекциях, а теперь ещё взялись за прогулы? Вам плевать на себя, на ответственность, которую берёт на себя каждый целитель, но после того, как ваши родители вложили в вас столько сил и средств, вас совсем не интересует то, как отразится ваше поведение на их репутации?

Ричард мог бы ему сказать, что всегда старательно учил материал, не жалея себя, что уснул на лекции лишь однажды и ему действительно стыдно за это, что прогулял нечаянно и тоже сожалел, но упоминание родителей больно срезонировало с разговором с Хеленой, и что-то внутри Ричарда словно надломилось, выпуская наружу все накопленные детские обиды, весь стресс, накопившийся за время обучения, и он просто расплакался и расхохотался одновременно. Он не слышал больше, что говорит профессор, не чувствовал, как его встряхнули и пару раз ударили по щекам, и не видел света, погружаясь в темноту.

Пришел в себя Ричард уже вечером — проснулся в кровати в своей келье. Болела голова и горло, как при простуде.

— Эй, ты как? — рядом с кроватью на стуле сидел Кристофер с учебником по теории снятия порчи. — Вот, сегодня начали новый материал с Кэмпбеллом. Что у вас с ним произошло?

Ричард пожал плечами. Наверно, ничего не произошло. Вернее, не произошло ничего необычного.

— Как я здесь оказался?

— Кэмпбелл принёс. Целители говорят, что у тебя случился нервный срыв, — поведал Кристофер. — Так что всё-таки произошло? Зачем тебя искала Хелена?

— Рассказать мне, что мой отец во мне разочарован, — ответил Ричард. Теперь, когда он сам произнёс это вслух, ему было немного стыдно за то, что он сорвался. В конце концов, он же всегда знал, что до него никому из Грэев нет дела. Просто до этого дня в нём всё же жила какая-то иллюзия, что он всё равно нужен отцу, матери, братьям и сестре. Что вся его жизнь — просто одно большое недопонимание, и что однажды всё наладится. Но нет, не наладится. Посмотрев сегодня в глаза Хелене, он навсегда попрощался с той девочкой, которая когда-то улыбалась ему и подарила милый камушек, как если бы она умерла. — Кристофер, не знаешь, есть ли способ выйти из семьи? Я больше не хочу носить его фамилию. Пожалуй, я тоже в нём разочарован.

— И кем ты тогда будешь?

— Я буду Ричардом. Просто Ричардом.

Почти весь второй семестр первого года обучения был посвящен видам порчи и способам её снятия. К счастью, здесь у Ричарда дела пошли в гору, и титул главной бездарности постепенно стал от него отставать. Да и Кэмпбелл после событий в коридоре вёл себя подозрительно тихо: теперь он не обращал на Ричарда совсем никакого внимания и никак не комментировал его неудачи, словно никакого Ричарда не было в аудитории вовсе. И если бы не оценки, неизменно появлявшиеся за выполнение домашних заданий, то Ричард бы решил, что профессор полностью забросил идею чему-нибудь его научить.

Зато не поменяла к нему своего отношения профессор Этвуд.

— Только посмейте выкинуть что-нибудь странное на новом зачёте, — ворчала она, стоя за спиной Ричарда с клюкой наготове, пока он работал в госпитале с солдатом, доставленным с фронта по железной дороге. Молодой парень почти лишился глаз благодаря наложенной на него чернокнижниками порче. — Не спешите и просто остановите её действие, целители сами уберут гной и вылечат повреждённые ткани, ведь вам это, как мы знаем, до сих пор не под силу, — язвила она, словно приняла эстафету у Кэмпбелла. Но Ричард не обращал на неё внимания.

— Вообще-то я думаю, что это нормально, если что-то не получается, — поддержал его солдат, когда Этвуд ушла проверить работу других. — Иногда нельзя уметь всё сразу. Я, например, здорово управляюсь с мечом, но копейщик из меня посредственный: когда я пришёл в латный орден из городской гвардии, то едва сдал по нему зачёт.

Ричард пожал плечами. Он ничего не смыслил в военном ремесле. Знал только, что латный орден — это войска империи. Именно они были на передовой и именно по ним приходились самые частые удары чернокнижников.

— Как там на фронте? — спросил он, чтобы что-то ответить. Солдат перед ним сейчас не мог ничего видеть, и просто так молча лежать ему, должно быть, было просто скучно.

— Ужасно, — улыбнулся тот. — Иногда дико скучаю по гвардии, где было тихо и спокойно. Но скоро и они не останутся в стороне. Говорят, имперский дом собирается объявить всеобщую мобилизацию.

— Всё так плохо? — Ричард слушал его вполуха, сосредоточившись на завершающем процессе. Он уже удалил все «корни», которые успела пустить порча и оголил её ядро — мутное, с фиолетовыми пульсирующими прожилками. Теперь предстояло осторожно удалить его из духовного тела рыцаря, не повредив и не позволив порче прицепиться к кому-нибудь другому.

— Кажется, мы проигрываем, — тихо признался солдат. — Отступники подготовились куда лучше, чем мы думали. Они заручились поддержкой северных земель, и теперь с ними в альянсе ещё алхимики. Слухи хотя разные, но поговаривают, что алхимики — это ещё не самое страшное, что можно встретить в северных землях.

— Алхимики? — Ричард никогда про них не слышал. Порча была полностью успешно удалена и уничтожена, поэтому теперь он мог немного передохнуть и послушать рассказ о войне. В конце концов, если она не закончится до конца его обучения, то станет следующим этапом его жизни. Будет неплохо знать, к чему готовиться. — А это ещё кто такие?

Солдат вздохнул.

— Это люди, не обладающие способностями к магии и не наделённые святыми силами, но каким-то образом они умудряются ими управлять и искажать их. Я не разбираюсь в тонких науках, поэтому тебе лучше узнать подробности у своих наставников. Наверняка они объяснят лучше меня.

— Вы закончили? — к ним подошла одна из целителей госпиталя. — Целитель Этвуд сказала, что здесь потребуется моя помощь.