заряженным кантри-музыкой. Он был полным дерьмом, но писать умел. Никто не умел писать, все писатели были мертвы. В наши дни все были рассказчиками, и никто не мог сложить две строчки вместе. Вся эта кучка жополизов, притворяющихся Джеймсами Миченерами[3]. Но с Филом все было в порядке.

- Нормально, Фил, - сказал я. - Я слышал, ты уволился.

- Буквально сегодня утром. Переезжаю в Лос-Анджелес, приятель.

- Лос-Анджелес - паршивый город.

- Разве он не знает, Фил? - спросила женщина рядом с ним.

- Что именно?

- Нет, он не знает, дура. Я ждал его, чтобы сказать.

- Сказать мне что?

- Прежде всего, ты должен рассказать об этом своим друзьям, - сказала она.

- Мне следовало бы посадить тебя в телегу с навозом, - сказал он.

- Не язви, Филли.

Он повернулся ко мне.

- Мы с Кэти разводимся, - сказал он. - Она согласна остаться в Нью-Йорке, если я уеду. Мы так договорились.

- По-моему, звучит не очень весело.

- Да, черт возьми, точно нет. Я, черт возьми, весь извелся.

- Похоже на то.

- Блядь, они все так делают. Они все королевы обмана. Посмотри вот на эту. Ты ведь ее не знаешь, правда? Это Хелен. Хелен, это Струп. Хелен - огромная заноза в заднице, дразнит, но не дает. Струп - мой самый лучший друг на свете.

- Приятно познакомиться, - сказала она.

- Она полное дерьмо, - сказал Фил. - Для нее нет ничего лучше, чем раскрутить нас на выпивку на всю ночь, а потом найти какого-нибудь двенадцатилетнего кубинского мальчишку, чтобы он ее отымел. Не позволяй ей дотрагиваться до тебя, Струп. Она - чистые мечты и чушь собачья.

- Господи, Филли.

- Не смей мне перечить.

Он сделал большой глоток "Портера". Хелен смотрела на меня. Призывно, как будто такие разговоры ее возбуждали. У нее были глаза, как у коровы. Очевидно, она хотела, чтобы они были такими. Она сделала их как можно более похожими на коровьи. Интересно, кто надел ей этот шейный бандаж?

Фил размеренно пил. Он выглядел довольно плохо, довольно угрюмо. Это был печальный предлог для вечеринки. Я сказал ему, что скоро должен идти, но он настоял, чтобы мы поужинали вместе. Ему нельзя было перечить. Он заказал еще выпивки. Затем он, казалось, пришел в себя.

- Видишь эту пизду? - oн указал на Хелен. - Она не позволяет мне уложить ее. Она притворяется моей поклонницей, но выебать не дает. Как тебе это нравится? Она хочет, чтобы я написал о ней, не выебав ее. Так о чем, черт возьми, я должен писать?

- О-о-о-о-о, ты ведь напишешь обо мне, Филли?

- Конечно, сука.

А потом она навалилась на него всем телом. Она обхватила его руками и продолжала тыкать своими сиськами в его ладони. Я не знаю, как ей удавалось все время прижимать свои сиськи к его рукам. Это было сверхъестественно. Единственный способ избавиться от них - повернуться лицом к стойке бара и держать руки на ее поверхности.

Между тем она все время смотрела на меня, исполняя все это для меня. Она высовывала язык, проводила им по губам и смотрела через его плечо прямо мне в глаза.

Она действительно была сексуальной сучкой. Настоящий отстой. Я хотел выебать ее, а потом выбить из нее все дерьмо. Это было бы похоже на сношение с прелестным трупом. Захочешь слезть, а потом сжечь эту штуку.

Фил пошел отлить. Хелен подошла к его стулу, и вдруг эти сиськи оказались в моих руках.

У нее действительно был талант.

- Я не буду трахаться с Филом, - сказала она. - Я знаю, что он этого хочет. Но он слишком благоразумный. Он женат и все такое. Он говорит, что переезжает в Лос-Анджелес, но она заберет его обратно. Он не представляет для меня опасности. Но ты... Ты выглядишь так, будто можешь быть опасным. Мне нравятся опасные мужчины.

- Я подумываю надрать тебе задницу, - сказал я.

- М-м-м-м-м, - сказала она.

Юбка на ней была из шелка, хорошего французского шелка, а сиськи говорили, что у нее "ВОСПАЛЕНИЕ ЛЕГКИХ". Я положил руку на одну из сисек и сжал ее, и она улыбнулась, поэтому я переместил руку вниз по шелку, под него, под трусики и в ее влагалище. Она была мокрой, и я двигал пальцем туда-сюда. Я заметил, что бармен наблюдает за нами. Я не возражал. Она улыбнулась и мечтательно закрыла глаза. Потом вернулся Фил, и она пошла отлить.

- Я собираюсь выебать Хелен сегодня вечером, - сказал он.

- Каким образом? - спросил я.

- Я, черт возьми, изнасилую ее, если захочу. С ее шеей все в порядке, ты же знаешь. Она носит эту штуку только для того, чтобы парни не били ее, когда она вытворяет всякую херню. Я должен это сделать.

- Угу, - сказал я.

Потом вернулась Хелен, и я пошел отлить. Кто знает, о чем они говорили.

- Надо сваливать отсюда, - сказал Фил.

- Куда? - спросил я.

- Давайте поедем в бар отеля "Плаза".

Мы были одеты в синие джинсы и футболки, Фил и я. Живот Фила выпирал между футболкой и брюками и был виден его большой волосатый пупок. На шее у Хелен был этот дурацкий бандаж. Мы были пьяны. Выглядели ужасно. Мы взяли такси и поехали в бар.

- Дай мне "Чивас" с содовой, - крикнул Фил бармену. Бар был полон мужчин в костюмах-тройках от "Brooks Brothers" и "Paul Stuart". - И еще две порции для моих друзей.

Метрдотель подбежал к нам. Маленький такой парень.

- Сюда нельзя приходить в таком виде, - сказал он. - Прошу прощения, сэр.

- Я только что заказал выпивку,