МЁНСОК. У Ёну, идите к Пак Гюсику и сделайте так, чтобы он начал вас ругать.

ЁНУ. А… хорошо.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬСТВУЮЩИЙ СУДЬЯ. Адвокат, вы не собираетесь задавать вопросы?

Ёну поднимается с места, делает глубокий вдох и отправляется к Пак Гюсику. Ённан, предвидя, какой будет реакция Гюсика, пытается ее остановить, но Мёнсок успевает удержать женщину.

ЁНУ. Здравствуйте, меня зовут У Ёну, я выступаю в суде в качестве адвоката госпожи Чхве Ённан.

Эти слова как горящий фитиль: Гюсик тут же взрывается.

ГЮСИК. Слушай, ты! Я предупреждал тебя – только попробуй мне на глаза показаться! Говорил я тебе или нет? А? Вот же недоноски! Так и пляшут вокруг меня, чтобы я от злости подох быстрее! Я вам что, псина плешивая, чтобы вы меня туда-сюда таскали?

Испуганная криком Ёну зажмуривает глаза и начинает раскачиваться, но со своего места не уходит.

Гюсик бросается к Ёну, чтобы ударить ее, но ошарашенный секретарь все-таки успевает его остановить.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬСТВУЮЩИЙ СУДЬЯ (растерянно). Потерпевший, вы что делаете?

ГЮСИК (обращаясь к Ёну). Да чтоб ты сдохла, тварь ты паршивая! Голову бы оторвал, сволочь… (Запикивание.)

Судьи и присяжные поражены потоком отборной брани, которую исторгает Гюсик.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬСТВУЮЩИЙ СУДЬЯ. Уведите его.

Секретарь пытается усадить Гюсика в кресло, но тот вошел в раж и не поддается. Ённан бросается к нему, чтобы успокоить.

«Вот ведь проклятый старик!» – кричит Ённан, шлепая его по спине.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬСТВУЮЩИЙ СУДЬЯ. Объявляю десятиминутный перерыв.

CUT TO

Ёну произносит заключительное слово.

Ее речь по-прежнему звучит странно, но сама Ёну выглядит более раскрепощенной.

ЁНУ. Как вы могли заметить, Пак Гюсик не самый идеальный супруг. (Публика смеется.) Он постоянно сомневается в моральных качествах жены и грубо оскорбляет ее. Но несмотря на это, моя подзащитная Чхве Ённан прожила с Пак Гюсиком всю жизнь и не оставила его, когда ему диагностировали старческое слабоумие. Такая жена могла потерять терпение и ударить мужа, но она точно не является женщиной, которая намеревалась его убить. Подзащитной, которая искренне раскаивается в содеянном…

В этот момент в зал суда вбегает Чунхо и что-то шепчет Мёнсоку на ухо. Вошедшие вместе с Чунхо секретари тоже передают судьям и Хёнуку какую-то новость.

Ёну смотрит по сторонам, не понимая, что произошло.

ХЁНУК. Господин судья, потерпевший Пак Гюсик скончался по дороге в больницу.

ЁННАН. Что? Кто скончался? Мой муж скончался?

Ошарашенная новостью Ённан вскакивает с места, но тут же падает без сознания.

Мёнсок успевает ее удержать. Скамья присяжных гудит.

ХЁНУК. Предлагаю изменить статью с «Покушения на убийство» на «Убийство». Прошу разрешить внести изменения в обвинительный акт.

Председатель суда, вздохнув, кивает.

Наблюдающая за этим Ёну становится белее бумаги.

CЦЕНА 34. Похоронный зал (внутри / вечер)

Мёнсок и Чунхо совершают ритуальный поклон перед портретом Гюсика. Ёну из-за всех потрясений даже не помнит о том, что нужно поклониться усопшему, и просто стоит рядом.

ЁНУ. (N) Если бы я не вышла задавать ему вопросы, если бы господин Пак Гюсик так не разозлился… Нет, если бы я с самого начала не взялась за это дело…

Ёну переводит взгляд на Ённан.

Женщина смотрит на портрет пустым взглядом, и кажется, будто еще миг – и она превратится в гору пепла.

ЁНУ. (N) …Был бы Пак Гюсик сейчас жив?

CЦЕНА 35. Столовая при похоронном зале (внутри / вечер)

Ёну, Чунхо и Мёнсок сидят на полу перед низким столиком.

Мёнсок наливает Чунхо и Ёну соджу.

МЁНСОК. Вы наверняка сейчас думаете о том, что зря мы привели на суд больного человека лишь ради того, чтобы выиграть дело.

Взгляд Ёну пробегает по лицу Мёнсока.

Он держит полную до краев рюмку, стараясь не выдавать своих мрачных чувств.

МЁНСОК. Но с угрызениями совести сейчас необходимо покончить. Мы должны найти способ помочь нашей подзащитной в сложившихся обстоятельствах.

Мёнсок залпом выпивает соджу. Следом за ним рюмку опустошает Чунхо.

Ёну, нерешительно наблюдавшая за коллегами, тоже выпивает соджу одним глотком.

CЦЕНА 36. Коридор у похоронного зала (внутри / вечер)

Ёну сидит в коридоре и слушает в наушниках пение горбатых китов. Из туалета, медленно передвигая ноги, появляется Ённан. Ёну встает. Ённан молча проходит мимо нее, но Ёну набирается смелости заговорить с ней.

ЁНУ. Первыми словами, которые я произнесла на людях, были «нанесение телесных повреждений». Первой, кто сказал, что мне предстоит стать адвокатом, были вы, госпожа Ённан. В первом деле, которое мне поручили как адвокату, я должна была изменить статус выдвинутого вам обвинения: «Нанесение телесных повреждений». Это удивительно.

ЁННАН. О чем ты?

ЁНУ. Все это произошло впервые, поэтому я хотела справиться со всем на отлично. Из-за этого желания я потребовала слишком многого. Простите, что из-за меня скончался господин Пак Гюсик.

Ённан тихо вздыхает.

ЁННАН. Да это не ваша вина. Виноват характер моего мужа, который не мог даже поприветствовать девочку с нижнего этажа, которую не видел двадцать с лишним лет, и сразу облил ее руганью. И это моя вина, ведь это я размахивала утюгом, не представляя, как мало дней остается прожить моему старику. Он все твердил, что у него голова болит, и постоянно огрызался, но я в конце концов погорячилась…

Ённан всхлипывает. Ёну неуверенно подходит, протягивает руку к ее плечу… но все-таки не может ее положить.

CЦЕНА 37. Кабинет Ёну (внутри / вечер)

Ёну еще не принесла в свой кабинет личные вещи, поэтому он выглядит пустым.

Она стоит у доски и рассматривает связанные с делом снимки.

Фотография зала в доме Ённан в день в происшествия, фотография утюга, снимок компьютерной томографии мозга Гюсика.

Раздается стук в дверь, в кабинет входит Чунхо.

ЧУНХО. Я принес результаты аутопсии.

Чунхо протягивает Ёну бумаги.

ЧУНХО. Внутримозговое кровоизлияние. После операции кровоизлияние повторилось.

Просмотрев заключение, Ёну вздыхает.

Чунхо смотрит на снимки, прикрепленные к доске.

ЧУНХО. Этот утюг так похож на… В «Моби Дике» ведь был…

ЁНУ (изумленно). Кашалот?

ЧУНХО. Точно! Кашалот! Даже удивительно, что после удара такой жуткой штукой старик не умер на месте.

Ёну, не ожидавшая разговора о китах, сверлит Чунхо взглядом.

ЧУНХО. Что-то случилось?

ЁНУ. На работе многое нельзя. Нельзя повторять чужие слова, нельзя говорить ненадлежащие вещи, нельзя упоминать «тет-а-тет», «тут как тут» и «ца-ри-ца», нельзя озвучивать свои мысли…

ЧУНХО. Правда? Я не знал…

ЁНУ. А самое главное – нельзя говорить о китах. Только если обстоятельства вынуждают.

ЧУНХО. Ну… может быть, все это можно, когда мы с вами вдвоем и рядом никого нет?

ЁНУ. Что? Когда мы с вами вдвоем и рядом никого нет, говорить о китах можно?

ЧУНХО (смеясь). Конечно!

Чунхо приветливо улыбается, не зная, какое цунами только что спровоцировал. Ёну смотрит на утюг на снимке.

Вдруг ей в голову приходит какая-то мысль.

INSERT

Кашалот с плеском вздымается над синей морской гладью.

CUT TO

Снова в кабинете Ёну.

ЁНУ. Неужели и врач, обследовавший Пак Гюсика, смотрел на все так же? Утюг показался ему огромным, как кашалот, из-за чего он забыл, что кашалоты не мечут икру!

ЧУНХО. Что?

ЁНУ. Это дело нельзя рассматривать с точки зрения Уголовного кодекса. Ответы находятся в гражданском. Точно так же