Вместо ответов на расспросы супруги о том, что же такого интересного он делает в своей лаборатории, Рентген сперва отмалчивался и держал свои эксперименты в секрете, что еще больше расстраивало Анну, однако позже именно она стала первым человеком, который не только узнал про открытие физика, но и опробовал его метод в деле. 22 декабря взволнованный Рентген зовет жену в лабораторию, укладывает ее руку на фотографическую пластину, просит посидеть неподвижно 6 минут (сейчас выполнение рентгеновского снимка занимает доли секунды), включает трубку и начинает ждать. После физик проявляет пленку и демонстрирует первый в мире позитивный снимок кисти своей супруги – тот самый, нечеткий, с огромным кольцом, подписью Hand mit Ringen[6] и синим штампом физического института Вюрцбургского университета, такой дорогой сердцу каждого современного рентгенолога. К радости Анны Берты, после демонстрации снимка активные эксперименты закончились и ученый вернулся к повседневной жизни.

Уже в конце 1895 года в научном журнале была спешно опубликована статья, в которой физик описал свое открытие: «…все тела прозрачны для этих лучей, хотя и в весьма различной степени» (собственно, весь принцип нынешнего применения рентгеновских снимков в медицине и основан на том, что одни ткани хорошо задерживают лучи, а другие – пропускают их в различной мере, и в результате мы получаем типичное рентгеновское изображение, например грудной клетки). Первую лекцию, посвященную открытию доселе неведомых лучей, ученый дает в своем университете 2 января 1896 г. (Ох уж эти неутомимые ученые! И как они жили без январских праздников?) И в качестве прекрасной иллюстрации своего доклада делает уже более качественный снимок кисти анатома Альберта фон Колликера, чем приводит того в неописуемый восторг. Через пару дней об открытии немецкого физика пишут в газетах Die Presse и London Chronicle. А уже 20 января того же года появляется сообщение о том, что в Нью-Гемпшире впервые пациенту диагностировали перелом руки с помощью нового метода Рентгена! Новости на эту тему распространялись с ошеломительной для того времени скоростью.

На тему своего открытия сам Рентген написал всего 2 статьи и больше до конца своих дней к теме работы с катодной трубкой так и не возвращался. Но и этого хватило, чтобы волна интереса к теме получения изображений костей и к самой личности Рентгена захлестнула ученого с головой, и вскоре об открытии немецкого профессора узнал почти весь мир. Сам наш герой, который работал над этой темой из чисто научного интереса, а не ради известности и, как сказали бы сейчас, хайпа, никак не ожидал такого эффекта: шумиха вокруг его личности тяготила профессора и отвлекала его от дальнейших занятий физикой и отдыха (он любил походы по горам и охоту). Как и многие гении, Рентген сторонился публичных выступлений и предпочитал красным ковровым дорожкам и пышным приемам спокойные научные изыскания в одиночестве. Профессора расстраивал и тот факт, что наряду с быстрым практическим применением в медицине Х-лучи планировали применять различные нечистые на руку предприниматели – и с их помощью разглядывать, например, театральных актрис сквозь платья – и раздавали такие заказы известным ученым того времени, благо мода на подобные «поделки» быстро прошла. Однако еще некоторое время мировая общественность боялась Х-лучей как средства возможного проникновения к самым сокровенным тайнам их тела и другим интимным подробностям, что стало еще одним поводом для нападок на нашего героя (хотя уже в тот момент было понятно, что мягкие ткани плохо различимы на снимках, но как объяснить это бушующей толпе, жаждущей новостей?).

Между прочим, природа Х-лучей была не до конца ясна еще на протяжении 10 с лишним лет после их открытия – до тех пор, пока немецкий физик Макс фон Лау (в будущем, кстати, тоже нобелевский лауреат) в 1912 г. не поставил точку в этом споре, доказав, что рентгеновские лучи имеют электромагнитную природу и возникают в веществе анода при торможении электронов. При этом есть свидетельства, согласно которым сам Вильгельм Рентген долгое время с большим скепсисом относился к результатам исследований природы его лучей и не доверял даже своим соотечественникам.

Мировая общественность по достоинству оценила открытие Вильгельма Конрада Рентгена, и в 1901 году профессора удостоили Нобелевской премии по физике – но и тут, проявив природную скромность, награду профессор отдал Вюрцбургскому университету и продолжил заниматься научной деятельностью. Как известно, он даже отказался от оформления патента на свое изобретение, который сулил ему немалые дивиденды и абсолютно безбедное существование до конца дней. Он считал, что открытие Х-лучей принадлежит всему человечеству. А дивиденды бы, между прочим, пригодились: уже во время Первой мировой войны Рентген с супругой живут небогато, от переезда в США профессор, проживающий в находящейся на военном положении стране, отказывается, а после поражения Германии Рентген живет лишь на небольшую зарплату и помощь от своих коллег-физиков со всего мира.

В общем, детище немецкого физика отправилось по миру широким шагом. Во всех странах мира, включая Россию, уже с 1896 года рентгеновские лучи стали применяться в диагностических медицинских целях – в первую очередь для диагностики болезней и травм костей. Но очень быстро стало понятно, что Х-лучи можно использовать и для выявления других заболеваний, в том числе поражений легких. Уже через 6 лет после открытия Рентгена, в 1901 году, свет увидела большая монография австрийского ученого Гвидо Хольцкнехта, посвященная диагностике рака легких. Не заставили себя ждать и первые публикации, связанные с диагностикой туберкулеза легких. Кстати, сам Хольцкнехт стал одной из первых жертв тех самых «рентгеновых лучей»: об их биологическом воздействии на ткани еще практически ничего не было известно, поэтому многие рентгенологи того времени и их помощники облучались достаточно сильно и часто, особенно в области верхних конечностей, на которых в результате возникали лучевые ожоги, пигментация и рак кожи, а у некоторых в итоге развивалась лучевая болезнь.

…Примерно так и случилась «дружба» Роберта Коха и Вильгельма Рентгена Конрада. Однако дружба вышла своеобразная: два великих открытия «скрестили» уже совсем другие люди, и, несмотря на одну страну проживания и фактически одинаковый возраст ученых, нет никаких свидетельств тому, что они когда-либо встречались лично. То бишь никаких совместных обедов с баварскими колбасками и пивом…

Классик отечественной фтизиатрии Владимир Львович Эйнис в 1937 г. писал, что «внедрение этого метода в клинику оправдало самые смелые надежды» и что «метод … помогает нам с особой яркостью разбираться в затруднительных с точки зрения диагноза случаях». Примерно к 1930‐м годам