Пока камеристка леди Лилибет укладывала мне волосы, та придирчиво осмотрела меня и вынесла вердикт: — Прекрасно, не хватает только мушки у губ! — Леди Лилибет, это знак? — кажется, я читала, что мушками дамы обозначали тайные послания. — Да, — леди Лилибет посадила крохотное пятнышко себе на щеку. — Мушка слева — леди замужем. Мушка справа — леди вдова. Мушка у губы значит, что у вас нет ни жениха, ни кавалера. Я совершенно уверена, что к концу маскарада у вас появятся желающие стать тем или другим!

Когда я была готова, леди Лилибет подвела меня к зеркалу. Да, то, что отражалось, ничуть не напоминало прежнюю Агату. Более того, оно ничуть не напоминало меня. Но мне нравилось то, что я видела. Я не против носить эту личину, скажем, раз в год.

Сама хозяйка оделась царицей ночи: корона из звезд легла на черное покрывало, брошь-луна на черном платье, серебряная маска.

— О, как я забыла! Девушке высокого положения неприлично появляться без украшений. — Но на мне серьги, за которые я вам очень благодарна. — Ах, этого совершенно недостаточно. Вот, возьмите.

Леди Лилибет собственноручно надела мне на шею ожерелье из небольших сапфиров в обрамлении мелких жемчужин. — Вот теперь совсем хорошо! Милочка, вы произведете фурор! Но не забудьте, когда к вас попросят представиться, вы должны кокетливо хихикнуть и ответить, что вы — сапфировая бабочка. Ни в коем случае не называйтесь, вы сломаете всю интригу! — Конечно, леди Лилибет, разумеется, это не в моих интересах. Но что делать, если спросят, почему я здесь одна? — М… Скажете, что вы одна из моих воспитанниц. Я взяла на себя заботу о нескольких девочках-сиротах. Они живут в нашем особняке в провинции вместе с сонмом гувернанток и учителей. В противном случае бедняжек отправили бы расти при Обители, а все мы знаем, что там не лучшее воспитание для леди, которые собираются вернуться в свет. — Но разве не в обителях растят сирот благородного достоинства? — Ах, — всплеснула руками леди, — разве вы не знаете этих сестер? Вы сами провели у них год, не так ли? — Я кивнула. — Я удивлена, что вы остались здравомыслящей особой. Девочек при обители воспитывают так, будто они никогда не выйдут наружу. Возьмите, например, бедняжку Лизток. Она выросла совершенно неспособной к жизни в миру, совершенно. Нет-нет, мои подопечные хоть и лишены родительского тепла, но видят жизнь во всех ее проявлениях. И в город их вывозят, и на детские балы, и на ярмарки, и книги они читают разные, и ведению дома их учат. Когда девочкам исполняется восемнадцать, я привожу их сюда, даю освоиться и выбрать партию по вкусу. Будем считать, что вы одна из тех, кто достиг возраста, чтобы выйти в свет. За прошлый год двое сделали прекрасные партии!

Мне даже стыдно стало за свои прошлые мысли о леди Трикат. В конце концов, никто не виноват, что организм устраивает ему перепады настроения, а таблеток алхимики еще не придумали. Зато она позаботилась о девочках, которые иначе, может статься, бежали бы от брака в огонь на алтаре.

Под конец сборов к нам заглянул бургомистр, окинул меня взглядом и удовлетворенно кивнул. Похоже, ему тоже интересно, чем закончится затея о представлении меня как аристократки.

* * *

Я повертелась недалеко от входа и вошла в зал с первыми гостями. Взяв у официанта бокал вина я присела на софу у стены. По местному этикету леди, у которой в руках еда или напитки, на танцы не приглашают. Первый танец я пропустила, присматриваясь к публике, отмечая детали — нет такой книги, в которой было бы описано все-все-все, что могло бы заменить практику. Перед вторым я подозвала официанта и поставила бокал на поднос. Скромно сложив руки, я осматривала зал. Не прошло и минуты, как передо мной появилось два кавалера, на выбор.

Приглашенный учитель довольно неплохо научил меня базовым шагам. По счастью, в большинстве танцев даме следовало лишь плавно идти туда, куда идет партнер, поворачиваться, следуя его руке, и обходить вокруг, если он упал на одно колено. Лишь два танца подразумевали сложный рисунок с поворотами, которые мы с учителем разучивали последние четыре дня. В одном из них под названием везеданц дважды меняли партнеров. За него я волновалась больше всего, поскольку сменного партнера на уроках не было. Но леди Лилибет настоятельно просила не отказываться от этого танца, поскольку он считается показателем умения держать себя в высшем свете. Нетитулованные аристократы редко его разучивают.

Тем более я должна его знать, решила я. Все-таки теперь я, как-никак, баронесса.

К танцу со сменой партнеров я уже собрала изрядную коллекцию знаков внимания: комплименты костюму ("не удивлен, что вы выбрали именно этот образ, леди, вы порхаете легко, как мотылек"), комплименты волосам и пальцам — подозреваю, что остальные части тела были табу, и общее банальное "вы прекрасны как редкий цветок". Судя по тому, что я услышала эту фразу раз пять, в здешнем мире это что-то вроде нашего "ты сегодня хорошо выглядишь".

Партнер, с которым мы протанцевали среднюю треть везеданца, удивил тем, что не сказал ни слова, пока вел меня по кругу. Партнеры должны были смотреть друг на друга, и он обводил взглядом мои волосы, губы и быстро пробегал по плечам. На мужчине был коричневый с черным камзол, маска из короткого бурого меха, а на вороте прикреплены два клыка. Кабан? Странный выбор. — Сапфировая бабочка, — внезапно произнес мой партнер, когда мы остановились, чтоб выполнить несколько па. — Не потому ли, что вы порхаете от цветка к цветку?

Нахал! — О, так думают цветки, мимо которых я пролетаю. — А на самом деле? — Наслаждаюсь полетом, — я улыбнулась, по рисунку танца отошла на два шага и плавно взмахнула руками. Лорд с клыками догнал меня и вновь встал со мной в пару: — Рано или поздно, леди, ваши крылышки устанут, и ветер закрутит вас против вашей воли.

Он закружил меня и поймал. — Я уверена, что Добрейшая Мать не допустит, чтобы я попалась диким животным. — Животные животным рознь, леди. Например, у вепря есть одна интересная черта. — О да, даже с закрытыми глазами его невозможно перепутать с цветком, — рассмеялась я.

Вепрь, значит. Танец снова развел нас, чтобы свести на несколько шагов, когда он успел сказать мне: — Нет. Вепря невозможно остановить.

И я перешла к другому кавалеру.

Следующий танец я пропустила — стоило отдышаться от везенданца, самого сложного в программе. Его, к счастью, танцуют лишь раз за вечер. Слуга налил мне холодного пунша, и я присела у стены рядом с компанией леди средних лет, которые не сразу обратили на меня внимание. — Неужели, неужели Арно посмел вас оставить? Неблагодарный юноша. Присмотритесь, кажется, вон тот Паяц весьма мил. Или Охотник? Впрочем, толстоват. — Я была неосторожна и плакала после расставания, супруг начал задавать неудобные вопросы, и если я обращу внимание на юношей, подозрения перейдут в уверенность. — Ах, дорогая, как я тебе сочувствую. Мой супруг столь деликатен, что не заметил даже пары мужских сапог.

Пожалуй, стоит выбрать другую скамью, но поздно, на меня уже обратили внимание. Кажется, их ничуть не смутило, что я могла слышать их разговор. — А вот и неизвестная бабочка. Кто вы, дитя? Я не заметила здесь ваших родителей. — Я воспитанница леди Трикат. Я лишь неделю назад приехала из провинции, чтобы освоиться в свете. — О! Да-да, мы наслышаны о небоугодных делах нашей дорогой Лилибет. Будем надеяться, вас ждет судьба получше, чем у бедняжки Агаты. — Так и не удалось узнать, где она? — поинтересовалась другая дама. — Пока нет. Говорят, ее видели где-то на юге, и король бросил все силы туда. Говорят, отрядил на поиски Агаты часть личной гвардии.