Шрифт:
Закладка:
– А почему мы не пересеклись в Рыбоводье, если ты вошел в Ветродуй вслед за мной? – спросила она, пытаясь его подловить.
– Переход из одной вещи в другую – дело небыстрое, так что я прибыл намного позже, и это было то еще приключение. – В глазах Дженара снова заплясали озорные искры, и его взгляд потеплел, словно над зимним озером взошло солнце. – Когда я попал в Рыбоводье, тебя там уже не было. Возле фургона ошивалась какая-то ребятня. Они мне рассказали, что ты недавно уехала в Эрге, а потом мелкая девчонка выскочила откуда-то и начала вопить, мол, мой синий костюм означает, что я отступник. Тут же набежали деревенские женушки и бросились на меня всем скопом. Я, конечно, понимаю, что я неотразимый, но надо же держать себя в руках!
Рина рассмеялась.
– Не смешно! – приподнял брови Дженар. – Они закидывали меня камнями, и я понял, что еще немного, и от меня останется кровавая лужа. Пришлось удирать от них со всех ног. Я так бежал, что почти догнал твою тарантайку. С тех пор держался чуть в стороне и наблюдал за тобой. Ждал возможности поговорить наедине. Ну а когда появился сигнальный дым, выбора уже не осталось.
– Так это был сигнальный дым? То синее облако?
– Да, и он, как мы теперь знаем, призывает колдунов, которые здесь не в пустыне прячутся, а ловят «отступников» вроде нас.
Рину пробило дрожью и отнюдь не из-за последнего глотка лимонада с еще не растаявшим на дне льдом.
– Я думаю, именно они помогли Аскару создать этот иллюзорный мир, – продолжил Дженар. – Я не знаю, как работает его магия, но уверен, что на поддержание такой иллюзии нужна уйма энергии. Тем более чтобы так запудрить людям головы. Ты послушай народ! Они считают его чуть ли не божеством.
– Но почему мы с тобой не поддались его чарам? – спросила Рина. – Это потому, что мы Странники?
– Или потому, что мы попали сюда нестандартным путем, – сказал Дженар, снова став серьезным. – Я думаю, твоя теория была правильной в том смысле, что Аскар нарочно наложил проклятье, чтобы Странники боялись Ветродуя. Это портал, проход в его иллюзию. Поэтому мы и сохранили память.
– Но если это ненастоящий мир, почему я все чувствую? – недоумевала Рина. – Сейчас мне жарко, а до этого было холодно. И нога ноет.
– Это потому, что твое тело связано с душой, полагаю… – произнес Дженар. – Помнишь, принц говорил, что его проклятье скрепляет воедино тело, вещь и душу? Я думаю, это как-то связано с тем, что ты все чувствуешь.
– А ты что, не чувствуешь? – нахмурилась Рина.
– Сейчас речь шла о тебе, – отрывисто сказал Дженар. – Нам надо быть поаккуратнее в этой иллюзии. Я видел, что некоторые спящие дома рушатся сильнее, чем другие. И часть Странников так и не проснулась, попав сюда. Возможно, здесь с ними что-то произошло.
– Например, они попались колдунам, – вздохнула Рина. – Ты думаешь, у нас есть шанс проснуться, если мы снова найдем Ветродуй?
– Не попробуем – не узнаем.
Дженар снова расслабился, широко улыбнулся и, потянувшись к Рине через стол, взъерошил ей волосы.
– Не унывай, принцесса! Все будет хорошо.
Рина сконфуженно отстранилась.
– Не делай так, я не ребенок! И если хочешь выйти на улицу, найди себе очки.
– Жаль будет прятать от мира бездонную синеву моих глаз, – наигранно вздохнул Дженар, хлопая ресницами. – Я же такой красавчик, правда?
Рина фыркнула. Она заметила, что брови и ресницы у него на порядок темнее волос, как будто он их нарочно подкрасил, как делают артисты в театре перед выступлениями, чтобы быть выразительными для зрителей. По этому поводу в семье Шегри ходила забавная байка о том, как папа, с трудом добившийся от мамы согласия на свидание, украл у бабушки Наты коробочку с тушью для глаз и намалевал себе черные брови.
Он считал, что у простого рыжего парня нет шансов быть замеченным актрисой, которая привыкла видеть рядом ярких мужчин. Так что явился на первое свидание в нелепом раскрасе, и мама чуть не упала в реку от хохота. Вот тогда, по ее словам, она и влюбилась в папу окончательно. Потому что никому до него не удавалось так ее рассмешить и никто при этом не выглядел таким милым и нелепым одновременно.
– Думаешь, мы сможем добраться до Крестоля на поезде? – спросила Рина, пока Дженар осторожно выглядывал в окно. – Как минимум в столицу должен ходить поезд из Эрге. Проедем мимо Уверхольма, а дальше прямо к Дитромею. Я думаю, в этом мире железная дорога должна быть целой. У меня есть деньги. Купим билеты и поедем. Как тебе?
– Разумная мысль, – кивнул Дженар. – Но ты уверена, что здешний вокзал работает?
– Как раз собиралась проверить. А если нет, можно пройти по рельсам до следующей станции, а там уже сядем на поезд. Я не думаю, что на юге все города такие же мертвые. Вряд ли в каждом изобрели занавесочный язык.
– Знаешь, что не дает мне покоя, принцесса? – задумчиво сказал Дженар. – Эта чернота в подъездах. Как ты думаешь, что это? И почему здесь столько пустых домов?
Рина нахмурилась, размышляя.
– Когда я только появилась здесь, мой фургон появился вместе со мной. Наверное, с домами то же самое. Тут нет людей, вот и дома пустые внутри.
– Но почему тогда в этом городе жилых квартир больше, чем живущих в нем людей? – настаивал Дженар.
– Вот этого я не знаю… А ты как считаешь?
– Иллюзия Аскара скорее всего построена на магии памяти. – Дженар, не отрывал от улицы мрачного взгляда. Тон его голоса снова изменился и из веселого стал низким и холодным. – Это разновидность живой магии. Я мало о ней знаю, но помню, что для ее поддержания нужны две вещи: энергия души человека и его воспоминания. В этом городе не дырявые именно те квартиры, в которых бывали жители Эрге, оставшиеся здесь. Это квартиры их родни или друзей. А остальное – просто декорации. Я почти уверен, что твой фургон исчезнет, как только мы окажемся далеко от Рыбоводья и твоя энергия перестанет до него дотягиваться. И если люди здесь будут переезжать, иллюзия начнет рушиться. Ты понимаешь, к чему я веду?
Дженар наконец посмотрел на Рину, но лучше бы он этого не делал. Его взгляд придавил ее к стулу, словно она была лодочкой, которую подмял под себя айсберг.
– Поэтому я появилась именно здесь,
