Этой ночью я прочитала «Трость Вирджинии Вулф» Лорана Сагаловича. Странно, что я никогда ничего не желала знать о последних днях Вирджинии. Мне не хотелось узнавать подробности того, как закончилась ее жизнь. Где-то в предобеденное время 28 марта 1941 года Леонард на берегу реки Уз увидел ее трость. Вирджиния утонула. И лежала горизонтально. С карманами, полными речных камней. Но перед этим она воткнула в берег свою трость. Вертикально. Я не могу, но вы продолжайте. И мы пытаемся.

* * *

Сегодняшние заказы: «Благословение» Кента Харуфа, «Сумерки» Кента Харуфа, «Хорал» Кента Харуфа, «Отчаянно разыскивается Фрида» Иэна Кастелло-Кортеса, «Две жизни» Эмануэле Треви, «Путешествующая налегке» Катарины фон Аркс.

11 февраля

11 февраля – это всегда день траура. В доме номер 23 по Фицрой-роуд в Лондоне, незадолго перед рассветом 11 февраля 1963 года, Сильвия Плат открывает окно в комнате детей, плотно затыкает оконные щели на кухне и засовывает голову в духовку; 11 февраля 1996 года в Риме на улице дель Коралло, где она жила уже двадцать лет, Амелия Росселли бросается с балкона пятого этажа. Обе они уже пытались раньше это сделать, уже думали и писали об этом неоднократно. Амелия переводила стихи Сильвии Плат. Сильвии тридцать один год, а Амелии Росселли – шестьдесят шесть. Вирджинии Вулф было пятьдесят девять. Тот, кто остается, начинает очень внимательно относиться к числам. Кажется, будто они несут в себе некое таинственное послание, вроде письма в бутылке, зашифрованные символы судьбы, и наша задача – расшифровать их.

В Нью-Йорке я купила себе экземпляр романа «Под стеклянным колпаком» Сильвии Плат у букинистов, торгующих книгами вокруг Центрального парка. Это единственный написанный ею роман, и он подписан псевдонимом Виктория Лукас. Я поставила его на полку в нашем книжном рядом с двумя другими книгами, найденными все там же и составляющими вместе такую тройку тузов, что я чувствовала себя под надежной охраной. «Под стеклянным колпаком» стоял между «Годом магического мышления» Джоан Дидион и «Дверью» Магды Сабо в переводе Али Смит. То, что я нашла три культовые для меня книги в одном и том же месте, заставило меня задуматься о неизбежных путях любви, уже предначертанных в нашей жизни. А потом все заполыхало огнем и все было очень грустно. Но мы не забывали о трости Вирджинии. Которая держится вертикально, несмотря на хлещущий дождь и ветер.

Сегодня, разорвав монотонную мрачность серого дня, появилось солнце и вместе с солнцем появилась Донателла, очень поспешно, потому что ей хотелось застать меня до того, как я начну пить кофе с молоком. Ее улыбка, ее жизнерадостная энергия – хорошее противоядие против тягостных годовщин.

Сегодня еще и приезжают из Флоренции Пьерпаоло с Джулией. Они организовали «общественное мероприятие». На практике оно будет состоять в том, что я прочту кое-что из стихов Роберто Карифи, из сборника «Возлюбленная навсегда». Больше пятнадцати лет назад Роберто перенес тяжелейший инсульт; он живет в Пистое в доме, который уже стал фактически буддистским храмом. Тесный околопоэтический мирок полагает, что на свете существует только лишь алгебраический Валерио Магрелли или эзотерический Мило Де Анджелис, однако существует еще трагический Роберто Карифи. Как владелица книжного магазина, я стараюсь исправить заблуждения маленьких деспотов из издательств, заводя альтернативные стеллажи и крамольные витрины. Не великие поступки, но на постоянной основе.

Вещи не забывают,

У них хорошая память[34], [35]

Леонард Вулф после смерти Вирджинии, когда ему попадалась в доме у кого-то из друзей Библия, похищал ее, потихоньку пряча себе в сумку. Вернувшись домой, он бросал ее в огонь. Раньше он столько молился, а теперь больше не верил. Как здорово было бы красть книги, искажающие представление о ценностях, и швырять их в камин. Я знаю, что так делать нельзя. Однако мне хотелось бы потребовать этого в качестве символической компенсации – бесцеремонной, как хулиганская выходка в стиле Пеппи Длинныйчулок.

* * *

Сегодняшние заказы: «Конный почтовый» Винченцо Пардини, «Ирландская невеста» Мэйв Бреннан, «Годы» Вирджинии Вулф, «Джейн Остин» Вирджинии Вулф, «Темный путешественник» Джозефин Джонсон, «Никто меня не остановит» Катерины Соффичи.

12 февраля

Прямая трансляция поэзии Карифи прошла не лучшим образом: мы решили устроить ее на улице, поэтому было плохо слышно. Помимо шума деревенского воздуха, наполненного всевозможными вибрациями, тишину нарушали проезжавшие тракторы и визжавшие бензопилы. Хотя в городе это были бы машины скорой помощи и трамваи, но приходится довольствоваться тем, что есть. Мы решили, что следующее чтение устроим уже в самом помещении книжного. Чтобы утешиться, мы поднялись в дом приготовить себе чай.

Чай – это важнейший этап в посещении нашего книжного магазина. Горячий зимой и холодный летом. Зимой мы используем сорт, который производится в Испании и представлен бесконечным количеством вкусов. Прежде всего делается основной выбор: зеленый, черный, красный или белый. Затем нужно выбрать между ванилью, бергамотом, женьшенем, манго, лаймом, куркумой, имбирем, корицей, мандарином, медом и лимоном.

Упаковка выглядит очень по-мексикански: яркие, насыщенные, хорошо сочетающиеся между собой цвета. Мы прозвали его чай Фриды Кало.

И совсем другое дело, каким образом преподносит себя чай, поступающий из Кента. Английский чай в английской упаковке. Это настоящие коллекционные упаковки, украшенные сверху портретом какой-нибудь писательницы или писателя. Здесь есть Джейн Остин на черном китайском чае с лепестками розы, Шарлотта Бронте на зеленом китайском чае с цветками жасмина, «Алиса в Стране чудес» с большим количеством клубники и смесью фруктов: кусочками яблока, гибискусом, ягодами бузины, шиповником и ананасом. Совершенно особенный чай – с Мэри Шелли, рожденный из смеси черного шри-ланкийского чая и фиалок, а еще чай с «Маленькими женщинами», аромат которого навеян тортом «Красный бархат»: он изготовлен из смеси черного чая с шоколадом и ванилью.

Естественно, там, где есть превосходный чай, не может не быть отличного джема, и тут уж мы постарались. Все началось с одной очаровательной женщины. Кажется, будто она появилась из фильма Бернардо Бертолуччи. Ее зовут Анна, и она виолончелистка, с 1983 года играющая в оркестре на фестивале «Флорентийский музыкальный май». Анна любит готовить, и она использует два разных имени: одно для игры в оркестре и другое для тех блюд, что готовит. У нее серые глаза, благодаря которым ее красота остается неувядающей. Не знаю, что такого в ее руках и какое ими движет волшебство, что позволяет ей делать то, что она делает, но она придумала имя для этой своей страсти: «Новая музыка на кухне».

Ей идеально подходят слова Колетт: «Кухня – настоящая кухня – состоит из тех, кто пробует, вдыхает аромат, уносится на мгновение мечтой, добавляет капельку оливкового масла, щепотку соли, листик тимьяна; из тех, кто взвешивает без весов, отсчитывает время, не глядя на часы, следит за жарким лишь внутренним оком и смешивает яйца, муку и масло по вдохновению, как какая-нибудь добрая волшебница»[36].

Вместе с ней мы изобрели литературные джемы. Я изучила, выяснила, разведала вкусы писателей или их персонажей, а Анна добавила к этому свою фантазию. Так она приготовила джем Вирджинии Вулф с горькими апельсинами и виски, джем Джейн Остин с яблоками, лаймом и корицей, джем Колетт со сливами и звездчатым анисом, джем, посвященный Дино и Сибилле[37] – с грушами «вольпина», собранными с векового дерева на вилле Бивильяно, недалеко от Марради, где родился Дино Кампана, и томленными в красном вине с пряностями. Маленькие шедевры, которые очень полюбились нашим посетительницам. Из разных мест Анну просили выслать ее литературные джемы, но безрезультатно, потому что мы договорились, что их можно найти только у нас.

* * *

Сегодняшние заказы: «Осень» Али Смит, «Элизабет и ее немецкий сад» Элизабет фон Арним, «Поваренная книга жизни» Алисы Бабетт Токлас, «Сад Зеленой ведьмы» Эрин Мерфи-Хискок, «Игра» Карло Д’Амичиса.

13 февраля

Вчера, буквально сразу после того, как я написала об Анне, она мне позвонила. Мы редко созваниваемся, так