Корпорации думали захватить производственные цепочки, заявив в систему свои производственные возможности, но не учли кое-чего. На них распределялись заказы, с которых получалось только оплачивать расходы и не более того. Несогласные — смотрели на пробегающие мимо заказы и тающие собственные резервы, вынужденно согласившиеся — работали в полную силу, но без прибыли.

Банки, инвестфонды и страховые компании в панике пытались продать друг другу, или хоть кому-нибудь обесценивающиеся акции. Обычно крупные компании приходилось национализировать, если они были значимой частью физической экономики, иные просто разорялись.

При этом благосостояние людей росло невиданными темпами. Вещи служили долго, были ремонтопригодными, и, благодаря Ускорителю Идей, именно такими, какими их желали видеть. Удобные и практичные настолько, что с ними не возникало желания расставаться. Экономика сопричастности делала пользователей максимально лояльными, ведь их пожелания учитывались в продукте. Изменение маркетингового пресса с «купи» на «придумай», привело сначала к невиданному ранее разнообразию, а потом к синтезу лучших решений в небольшом ассортименте. При этом, если очень хотелось, любой мог получить даже единичное решение по индивидуальному заказу, естественно за гораздо большую цену.

Ваша семья ведь тоже обзавелись личным транспортом по программе «плати не за машину, а за километр пробега с полным обслуживанием», да?

Когда сдалась первая маленькая страна, заменив блок-чейн валюту на космические деньги, начались тектонические сдвиги в системе управления.

Первой под реформы попали судьи. Распределённое управление делами в обезличенном виде вроде не было новшеством, а распределение дел к нескольким случайным исполнителям с достаточной квалификацией, и сличение результата — было реальным нововведением.

Простым большинством можно было сразу определить как правильное решение, так и направить комиссию на переаттестацию и контроль к тем, кто или недостаточно хорошо знает законы, или слишком ангажирован.

Эта система хорошо сработала в тендерных закупках, и не удивительно, что тут она действовала так же отлично.

Судей стало больше, работы у всех было достаточно, решения выносились без привязки к властным связям, и обойти систему стало почти невозможно.

Следующие реформы были нацелены на выведение из власти людей пришедших за властью, а не для решения задач страны.

Вместо требования справок с человека пришедшего за помощью, оператор системы теперь мог затребовать из единой базы любую информацию, но только пока паспорт человека находился на приёмном устройстве. Запрос, требующий время на обработку, вводился в систему и обрабатывался несколькими свободными операторами. Первый получал плюсик за скорость, последний — минусик. Никто не хотел быть последним. Много минусов или плюсов — оператор попадал под наблюдение и частенько вылетал с работы или за халатность (когда другие операторы давали другой ответ), или за медлительность.

Сложнее всего оказалось с силовыми ведомствами, люди вросли связями во все ветви власти, и покрывали друг друга. Регулярная ротация не особо помогла, «новички» слабо ориентировались в местной специфике, лазейках, а к моменту, когда обживались — уже обзаводились связями, и всё возвращалось на круги своя. Решение нашлось вообще из другой области: общественный контроль. Студентам — журналистам вменялось провести расследование по произвольно выбираемому сотруднику, с обязательной публикацией в прессе. Это, ну и ещё может финмониторинг, не позволявший получать неучтённых благ, выжили из профессии людей не готовых честно трудиться на благо общества.

Масштабировался опыт с переменным успехом, средние и, особенно, большие страны не желали внедрять опыт, грозящий крахом привычного мира. Их не заставляли и не торопили, просто параллельно создавалась система, обучались люди, начинали выполнять свою работу, и делали её настолько лучше, что старые партии проигрывали выборы, старые кадры замещались новыми, которые уже работали принципиально по-другому.

Всё происходило неторопливо, неизбежно и неотвратимо, как магма, текущая с горы.

Крупные корпорации, осознав опасность, начали повторять систему, только в своих интересах. Они не давали работу отдельным людям, только распределяли кооперацию внутри своих систем. На их предприятиях работали люди, каждый из которых по своей причине не желающий связываться с новой системой. Одни боялись, другие считали, что заслуживаю больше денег, третьи вылетели из системы по личным качествам — нестабильность, неуважительность к другим, жадность, лень или даже пьянство. Система каждой корпорация конкурировала с другими, пытаясь сдать стандартом и втянуть больше предприятий под свой контроль. Жажда прибыли — очень действенный механизм, заставляющий постоянно снижать затраты, в основном простейшими способами — покупая более дешёвые материалы и комплектующие и снижая оплату работникам.

Шла постоянная борьба уже не за покупателя, а за исполнителя, или за товар. Корпорации отслеживали запросы в ускорителях идей, хватались за интересные проекты. Первыми выпускали «сырые» продукты, снимали «сливки» с особо страждущих получить новинку прямо сейчас и давали бесценный опыт для доработок. Чуть позже выходил идеальный продукт, разработанный по новым технологиям и, обычно, вытеснял с рынка предложения корпораций. Цикл замкнулся. Новая и старая система пришла в некоторый баланс, корпорации заказывали в новой системе детали, которые им было невыгодно производить самим, и занимала работой и жестким надзором тех, кто не готов был работать в новой системе сам на себя и самого себя мотивировать.

Основная борьба развернулась за умы подрастающего поколения, — в какую систему они впишутся. Не желающие учиться — однозначно в будущем попадали в сферу интересов корпораций, любопытные и имеющий собственный интерес в жизни попадали в заботливые волны нового мира.

Начиная с беременности ребёнком, родителям ежедневно присылали рекомендации книг, музыки, сказок, мультфильмов, позже фильмов. Мультимедиа — карточки можно распечатать дома, или получать почтой по подписке. На лицевой стороне карточки были картинки, название и несколько цитат произведения. С оборота — аннотация и код, считываемый компьютерным зрением. Берёшь такую карточку, подносишь к проигрывателю — и начинать звучать музыка, сказка, мультик, в общем, то, что на карточке обозначено. Ребёнок, даже ещё не разговаривая, мог, перебирая карточки высказать свои предпочтения. Родители же, сами решали, какие карточки давать ребёнку, какие нет.

Часть информации предназначалось родителям — о воспитании детей возраста их чада, какие беседы пора с детьми провести, во что ещё с ними можно поиграть. Как выбирать игрушки по возрасту.

Про игрушки отдельно хочу рассказать, они очень сильно разделились — одни, из рук корпораций — красивые яркие, копирующие до последней мелочи — совсем не оставляли места для фантазии и быстро ломались. Другие — игрушки нового мира, в пастельном окрасе, с минимальным намёком на назначение. Если колёсики могли не крутиться — они не крутились, если кукла могла производить звуки — она молчала. Дети мечтали, чтобы колёса крутились, и сами говорили за кукол. Придумывали новые способы применения игрушек для новых игр. Вырастая, они хотели менять мир к