Шрифт:
Закладка:
Знал бы, как сильно я желаю летать, он бы ночи не ждал – пришёл и обрубил бы крылья моему самолёту. Я прощаю его за всё. Я уверен, парень он неплохой по своей природе. А угнетённость, тем более столько лет копившаяся, кого угодно озлобит.
Во мне скопилось нечто иное, но нам запретили покидать каторгу. Я на всё это плюнул и прошёл к уже засеянной семенами почве прямо напротив надзорного окна. Створка резко задвинулась – я усердно орошал будущие всходы собственной влагой. Дарт глядел на меня с ненавистью.
Конечно, я нарывался на неприятности. В Виндзоре или Итоне меня бы высекли и отчислили. Однако я тогда совсем об этом не думал. Я решил, что смелость Адама сегодня здорово превосходила мою, а он всяко умнее меня и точно знает, что делает.
Я вернулся к Адаму, как раз когда «Дикие коты» взбунтовались. Вопил Тео. Ему что-то не понравилось. Сиплый ор Гордена прояснил дело: «Бараны» каким-то лихом заработали два очка. Впервые за семестр.
– Ты покойник! – обещал Тео кому-то в толпе.
Мы согнулись копать дальше.
– Знаешь, почему мы это делаем? – сказал я.
– Почему?
– Из-за тебя.
Адам поправил очки.
– А знаешь зачем?
– Поведай.
– Потому что теперь при виде чертополоха Кочински будет вспоминать о сегодняшнем позоре, – заключил я. – Благодаря тебе.
– Я слышу логику в твоих словах, Макс. Продолжай в том же духе.
Через несколько прополотых ярдов подбежал Питер, по́том разило от него будь здоров. Он встал у платана, чтобы помочиться.
– Ну, кажись, Джо влип.
– Что с доходягой? – говорю я.
– Не смог «кастрата» догнать.
– Чушь!
– Ага. Гарри бил с ноги, мяч отскочил, и тут Джо невпопад касается мяча, тот мимо ворот, «кастрат» за дыню и дёру дал. Мы все рты разинули.
– Обалдеть!
– Ну, все хороши. Но Джо, конечно, хорош больше всех.
– Ему надо грядки полоть, – сказал я. – А мне – на поле быть.
– В жизни всегда так, – просто заметил Питер.
Через два часа весь род чертополоший был злостно изгнан, а нечто новое слепо и безрассудно высеяно. Теперь мы вывозили мусор. Парни покинули площадку около часа назад.
У ворот, куда мы свозили падшую от наших рук расторопшу, неожиданно пронёсся Джо, демонстрируя лучшие вингерские результаты. Затем послышался развесёлый хохот. К нам шумно двигались Питер с Робином. Оба искупавшиеся, с влажными волосами, в выходных брюках и рубашках. От обоих плебейски несло туалетной водой.
Они горячо спорили. Питер считал Model B[31] переоценённой, а добавленную в её двигатель пружину возврата дроссельной заслонки недостаточным основанием, чтобы Lambretta могли заламывать цены. Робин говорил, что ему всё равно, потому что ему хотелось сандвича с лососем.
– Но нельзя же, в самом деле, не понимать, что Vespa[32] отстают, – добавлял Робин.
– Сто двадцать пять кубов, – настаивал Питер. – Мощность в четыре лошадиных силы.
– Дело не в мощности мотора, а в общем качестве езды, – говорил Робин. – Запихнуть коробку передач с двигателем под один корпус – вот это я понимаю видение будущего.
Питер заулыбался.
– Ты всё равно не можешь отрицать, что Lambretta всегда будут вторыми, – сказал он.
Робин повертел пальцем у виска.
Питер обратился к нам:
– Мы в «Свиное рыло» в пул[33] играть. Ботаники хотят реванша. А вы?
А мы с Адамом сами походили на одно сплошное свиное рыло и пахли острым мускусом с оттенком разлагающегося аммиака.
– Будем позже, – сказал я. – Джо с вами?
Питер удивился:
– Вряд ли. А вы не слышали разве?
– Нет. А в чём дело?
– «Кастратам» два очка дали.
– А, слышали.
– Это расстроило Тео.
– Они подрались?
– Куда там! – Робин схватился за живот, не сдержав приступ смеха.
Питер солнечно ухмылялся.
– Джо последним пошёл мыться. Боялся Тео – тот караулил его. В общем, Тео заломил ему руки, а Гарри держал лезвие…
– На кой чёрт? – помрачнел я.
Адам оторвался от земли и поправил очки.
Два балбеса, заливаясь, пытались объясниться:
– Они его побрили!
– Подчистую!
– Вообще ничего не оставили! – Питер эмоционально жестикулировал. – Ни волоска!
– Он только что пролетел мимо, с вздыбленным ёжиком, как будто электричеством его долбануло, – говорю я.
Парни переглянулись и разом заржали.
– Шервудский лес ему сбрили! – выпалил Питер. – Теперь Робину Гуду негде прятаться!
До меня дошло, и я тоже начал ржать, скрутившись и держась за живот.
Адама история не повеселила. Он вернулся к мусорной куче.
– Лейбористы надавали консерваторам! – смеялся Робин.
– Чёрт, должно быть, унизительно, – весело возмутился Питер.
– Джо-то какая разница? Его мама всегда будет той единственной, кто видел его погремушку.
– Ты забыл, он с нами ходил вчера.
– Да, но сомневаюсь, что там что-то было. Мэтью утверждал, что у бедняги ещё продолжаются поллюции.
Питер пожал плечами.
– Так вы идёте?
– Будем позже, – сказал я.
Отцепившись, парни пошли вверх по тропинке, и до нас докатывалось дурашливое песнопение:
Благой Робин Гуд во Шервудское чрево
Вошёл как-то ночью дремотной.
Там юная дева прильнула ко древу
С подругой-печалью холодной…
Мы поднялись наверх, чтобы обмыться, закинув по пути грязные шмотки к Секвойе в прачечную. Бедняга Джо! Не стать ему мужчиной в Роданфорде.
Глава 6
Предвестие ангела
Перед выходом я взлохматил мокрые патлы, Адам же бережно зачесал волосы набок. Ему шла приглаженность. Череп у него немного вытянут, прям как у Хамфри Богарта[34], хотя, говорят, так у всех скандинавов. Мне кажется, эта особенность вкупе с очками добавляет серьёзности облику.
Мы всегда ходим к деревне не по тропинке, а напрямик через кленовый лес, через крапиву и горчичную опушку. По дороге всегда молчим. Сказать нам друг другу уже давно нечего, да и среди мрачных красот Волчьего кладбища всё больше тянет поразмышлять о чём-то своём.
В деревне, перед тем как оказаться в «Свином рыле», мы встретились в кафе «Рожок» с Агатой, подругой Адама.
Да, многомудрый мой товарищ лесных свиданий не признавал, однако едва начался первый семестр, он уже сдружился с потрясающе карикатурной серой мышью в очках. Узнав, что она библиотекарша (где б ещё встретились!), я едва сдерживался от комментариев.
Агата черства и аппетитна, как пригорелый кекс с тающей начинкой. Орлиный нос и жёсткость скул вдруг дополнялись округлой комплекцией тела, при ходьбе пышные формы здорово колыхались спереди и сзади, как утренний пудинг. Агата могла бы краситься и вполне
