— Какая задача? — выпалил Эл.

Мистра теперь была немногим больше, чем мерцающая звезда.

— Скоро, — сказала она успокаивающе. — Ты узнаешь очень скоро. Теперь возвращайся на Фаэрун — и исцели первое раненое существо, которое ты встретишь.

Темнота растворилась, и Эл обнаружил себя снова одетым. Он стоял в лесу снаружи развалин. В нескольких шагах двое людей разговаривали с эльфом. Все трое сидели, прислонившись спинами к стволам старых корявых деревьев. Они прервали свой разговор, чтобы посмотреть на него с некоторой тревогой. У одного из магов внезапно в руке появилась волшебная палочка. Направив его на Эльминстера, он холодно спросил:

—  А ты..?

Эл улыбнулся и сказал:

— …был бы давно мертв, Тентар Терамос, не будь у Мистры других планов. Трое магов уставились на него, и эльф довольно нерешительно спросил:

— Ты тот, кого они называют Эльминстером, не так ли?

— Это я, — ответил Эл, — и миссия, возложенная на меня, состоит в том, чтобы исцелить тебя.

Игнорируя внезапно появившийся арсенал волшебных палочек и мерцающих колец, он наложил исцеляющее заклинание на Звездопада, затем еще одно на Амбрегарда. Он и Тентар встретились взглядами, когда он закончил свои наложения, и Эл наклонил голову в сторону руин и спросил:

— Значит, все кончено?

— Все, кроме выпивки, — ответил Тентар, и внезапно в его руке появилась пыльная бутылка вина. Он потер этикетку, подозрительно вгляделся в нее, вытащил пробку, понюхал и улыбнулся.

— Магия, кажется, снова надежна, — объявил он, протягивая другую руку и наблюдая, как в ней появляются четыре хрустальных кубка.

— Я думаю, что эта потребность Мистры в прошлом, — сказал ему Эл. — Проведено испытание, и были отбракованы многие темные маги.

Тентар нахмурился и сказал:

— Таков путь жестоких богов — отнимать у нас самое лучшее и яркое. Амбрегард пожал плечами, принимая стакан и наблюдая, как из воздуха появляются еще несколько бутылок.

— Это путь богов, —  добавил он, — забрать нас всех в конце концов.

Затем Звездопад сказал:

— Моя благодарность за исцеление, Эльминстер. Что касается путей богов, я верю, что никто из нас не был создан для долгой жизни. Эльф, гном, человек... даже, я думаю, сами наши боги. Течение слишком многих лет что-то делает с нами, сводит нас с ума... Потери — друзей, возлюбленных, семьи, любимых мест — и одиночество. Таких, как я, ждет награда, но это не делает пребывание здесь менее мучительным. Это только дает нам возможность взглянуть на что-то помимо нынешней боли.

Эльминстер медленно кивнул.

— В твоих словах вполне может быть правда.

Затем он искоса посмотрел на Звездопада и спросил:

— Встречались ли мы, пусть и ненадолго, в Миф Дранноре?

Лунный эльф улыбнулся.

— Я был одним из тех, кто не согласился с коронелем по поводу допуска других рас в Светлый Город,  —признался эльф. — И все еще не соглашаюсь. Это ускорило наш уход и не принесло нам ничего, кроме кражи всех наших секретов. И ты был тем, кто взломал ворота. Я ненавидел тебя и желал тебе смерти. Если бы существовал простой, бесследный способ, я мог бы ее устроил.

— Что остановило твою руку? — тихо спросил Эл.

— Я несколько раз оценивал тебя, на праздниках, в Мифале и после. И ты был таким же одиноким, как мы, и старался изо всех сил. Я отдаю тебе должное, человек. Ты сопротивлялся нашим подначкам, вел себя достойно и преуспел. Твои добрые дела переживут тебя.                               

— Моя благодарность, — .ответил Эльминстер. Его глаза блестели от слез, когда он наклонился, чтобы обнять эльфа. — Услышать это было очень важно.

* * * * *

«Прекрасная Дева» была переполнена. Похоже, последней идеей великого герцога было послать огромные вооруженные караваны по опасной дороге. Рипплстоунс выглядел как скотный двор, где повсюду всхрапывали и двигались звери. Внутри, слегка защищенные от пыли, пусть и не от шума, Белдрун, Табараст и Каладастер сидели за одним столом с надменным магом с Побережья Мечей, держа в каждой руке полные кружки. Разговор шел о заклинаниях, побежденных чудовищах и неупокоенных волшебниках, восставших из своих гробниц. Народ толпился вокруг, чтобы послушать.

— Да это же ничто! — рычал Белдрун. — Меньше, чем ничего! В этот самый день, в сердце Мертвого Места, я стоял рядом с богом Азутом!

Маг с Побережья усмехнулся с открытым недоверием, и подстегнутый этим Белдрун поспешил продолжить:

— О, да, Азут, говорю я тебе, и…

Каладастер и Табараст обменялись молчаливыми взглядами, кивнули и единодушно поднялись и стали рыться в рюкзаке Каладастера, в то время как их товарищ продолжал рычать, тыча пальцем в нос ошарашенного мага с Побережья.

— Говорю тебе, ему нужна была наша помощь. Наши заклинания спасли положение — он так и сказал! — и он дал нам понять...

— Что мы заслужили эти волшебные мантии! — торжествующе встрял Табараст, выставляя на всеобщее обозрение дерзкое черное платье. Последовавший за этим взрыв смеха угрожал сотрясти сам потолок гостиницы и обрушить на всех хлопающих по столу, улюлюкающих пьяниц, но, когда их смех наконец затих, из дверного проема раздался пронзительный смешок. Те, кто обернулся, чтобы увидеть его источник, замерли.

— Выглядит почти моего размера, — радостно сказала колдунья Шариндала четырем разинувшим рты магам. —  И мне действительно нужно что-то, чтобы сохранить свою скромность, как вы можете видеть.

Леди из Зала Обожженного Камня прикрывалась только своими длинные шелковистыми каштановыми волосами. Они скрывали ее грудь и бока, когда она шагала вперед, но ни один мужчина не мог не заметить, что, кроме ее локонов, она была обнажена от макушки головы до бедер, а дальше плоть заканчивалась, являя до пола голые кости.

— Вы позволите? — спросила она, протягивая руку за одеждой. Вокруг нее несколько человек соскользнули со своих мест, упав в обморок, и послышался топот ног в сапогах к двери. Внезапно в «Прекрасной деве» образовалось пустое пространство, окруженное бледными таращащимися мужчинами.

— Мне нужно наложить на себя еще несколько заклинаний, прежде чем я смогу что-нибудь есть или пить,  — объяснила Шариндала, — и это довольно неловко…

Табараст с испуганным возгласом выхватил платье из пределов ее досягаемости, но Каладастер встал