А вот по поводу Гарриет все так и оставалось непонятным. Поиск по крови ничего ему не дал. «Стрелка» указала на Елизавету Энгельёэн и Вегу Блэк, то есть, сработала лишь кровь семьи Блэк, из чего следовало, что и за пределами Хогвартса ничего иного ожидать не приходится. Впрочем, Дамблдор на всякий случай все же проверил. Увы, кровь Поттера тянулась именно к Блэкам. К Сириусу, Беллатрисе, Адаре и Вальбурге, даже к Нарциссе Малфой, но никого другого рядом с ними не было. Поттер оставался единственным и неповторимым, а его сестра… Ее и след простыл. То ли жива, то ли нет, но, в любом случае, живая или мертвая она находилась за пределами Великобритании.

Дамблдор подошел к окну, выходившему в сторону ворот. Экипажи с запряженными в них фестралами, выстроившись «паровозиком», тянулись в сторону Хогсмита. Студенты разъезжались на рождественские каникулы, но не двадцать третьего или двадцать четвертого, как давно уже предлагает директор, а двадцатого, как постановил попечительский совет. И ни для кого не секрет, - ни для него, ни для них, - что все дело в Йоле[1], который наступает завтра. Три четверти учеников об этом, если и знают, то не придают значения, потому что у них дома празднуют Рождество. Но вот другие… Другие точно знаю, что именно они станут праздновать завтра и какие будут исполнять при этом ритуалы. Язычество, как ни странно, легче всего уживается с чистокровностью. И тот же Сметвик, который никогда не признается, что «утруждает» себя на Йоль благословением деревьев, сожжением йольского полена и украшение йольского дерева, отмечает этот праздник, хотя и не забывает про Рождество. Но Рождество – это для публики, а Йоль – для себя. Говорят, традиция, но он-то отлично знает, что это обыкновенное мракобесие. Некоторые наверняка даже жертвы приносят, и дай бог, чтобы не человеческие. Про Анну Энгельёэн давно слухи ходят, но слухи, увы, к делу не приложишь, тем более что, как минимум, половину этих слухов распространяют Молли Уизли и Арабелла Фигг. Однако же факт, каждый год на Йоль Энгельёэны всей семьей уезжают в Швецию в их родовой замок, где они могут творить любые безобразия, тем более что в последние годы к ним традиционно присоединяются Малфои и Блэки. И, если с Малфоями все и так ясно – они же все пожиратели, то с Блэками произошла весьма разочаровывающая история. Сириус так и не простил ему своего осуждения, хотя Альбус в этом был практически не виноват. Поверил слухам, отвлекся на другие дела, а в результате, один из наиболее верных орденцев, сильный боевой маг и крестный отец Гарри Поттера отсидел безвинно в тюрьме почти шесть лет, и освободили его Беллатриса и Анна. Очередная упущенная возможность, не говоря уже о том, что Дамблдор не знал, что Сириус отец Елизаветы Энгельёэн. Как так вышло? Джеймс ему об этом не рассказал. И Фрэнк тоже. Но, скорее всего, и они, и Алиса с Лили считали это само собой разумеющимся, а он не спрашивал. Просто не знал, о чем спросить, потому что ему было неизвестно про то, что у Анны есть дочь. Пропустил. Прошляпил. А теперь, когда Анна снова родила от Сириуса, тот, считай, потерян для дела Света. Помирился с матерью и кузинами, вошел в близкий круг Анны и нашел себе невесту из чистокровных. Лорд-регент Рода Блэк, и этим все сказано.

Была надежда на Адару. Все-таки девочка пошла служить в Аврорат, но Анна умудрилась завлечь в свои сети даже ее. Сначала они почти открыто жили вместе, как любовницы, - что Дамблдор не поощрял, считая, что свои грязные секреты лучше держать при себе, - а потом, когда уже забрезжила было надежда, что разрыв с Анной приведет ее к свету, выяснилось, что одно другому не мешает. Любиться перестали, а дружить – нет, что обидно вдвойне: Адара сильный боевой маг. Недаром она так быстро вышла в старшие авроры. Голова хорошая и Дар сильный. И вот результат, в ордене убыток, а у Энгельёэн прибыток. Так что Блэки снова потеряны для дела света, и все, наверное, завтра появятся в Швеции…

Эпизод 2: Замок Стейндорхольм, 27 декабря 1991 года

Странно или нет, но после стольких лет в этом мире и в этом теле, Анна чувствовала себя здесь по-настоящему дома. В Лондоне тоже, - к тому же там она проводила гораздо больше времени, - но здесь, в Стейндорхольме все было своим. Точнее не скажешь.

«Это из-за алтарного камня, - решила она, вполне оценив свои ощущения и прикинув, откуда что берется. – Стены тоже, наверное, помогают».

Этот замок стоит здесь уже около тысячи лет, и все эти бесконечные годы в нем жили волшебники, причем не так, как сейчас, - наездами и малым числом, - а постоянно и большими семьями, с близкими и дальними родственниками, с вассалами и побратимами. Жили и колдовали, и волшба пропитывала камень стен. И не только камень. Во многих старых помещениях перекрытия были сделаны из сосновых и дубовых балок, и эти потолки, как и дубовые и буковые панели стен продолжали служить, не требуя замены уже не первую и даже не вторую сотню лет. Магия пропитала их, превратив во что-то совершенно новое, красивое и прочное, как вода за сотни лет создает из обычной древесины мореный дуб. В общем, вполне возможно, что для нее это действительно отчий дом, поскольку здесь ее окружает родственная магия.

Сейчас Анна сидела в своем кабинете и просматривала скопившиеся за прошедший месяц бумаги. Помощники и секретари – это хорошо и даже здорово, но хозяйский пригляд все равно нужен, иначе никак. Так что, времени и сил на эту обязательную программу она не жалела. Однако работа эта зачастую никакой особой сосредоточенности от нее не требовала. Рутина – она рутина и есть. Поэтому, перебирая бумаги и делая короткие пометки в своем ежедневнике, Анна могла одновременно думать о многих важных и