В Харькове Лорис-Меликов, усилив полицию, одновременно предпринял несколько шагов, чтобы привлечь на сторону власти «представителей местных интересов», решительно ограничив произвол местной администрации. Одновременно идеи «примирения» с обществом стали развиваться некоторыми высшими чиновниками в Петербурге. Председатель Комитета министров граф П. А. Валуев извлек из нафталина собственный проект созыва совещательного учреждения, наподобие Земского собора, отвергнутый в начале 1860-х гг. На сей раз сочинение Валуева, «отличавшееся витиеватой и внушительной неопределенностью», было встречено более внимательно, и его начали всерьез обсуждать в придворных кругах. В том же направлении действовал председатель Государственного совета великий князь Константин Николаевич, напомнивший государю об аналогичном проекте князя Урусова, составленном в 1866 г.

Государь пребывал в нерешительности, а тем временем Степан Халтурин, нанявшийся истопником в Зимний дворец, ежедневно проносил в свою подвальную каморку, расположенную прямо под парадной императорской столовой, очередную порцию динамита. 4 февраля 1880 г. дворец буквально взлетел на воздух. Только случайность спасла императорскую фамилию. Поезд, доставивший в Петербург принца Баттенбергского, которого предполагалось потчевать торжественным обедом, опоздал, и царская семья не успела к моменту взрыва занять свои места в столовой. Происшествие было чрезвычайное не только по множеству жертв (между подвальной каморкой и столовой располагалось караульное помещение, и в результате взрыва погибло несколько десятков караульных). В случае успеха была бы уничтожена вся императорская фамилия, и тогда возник бы вопрос о выборе новой династии или о перемене формы правления. Взрыв царской резиденции в центре столицы означал во всяком случае полное крушение существовавшей системы охраны и крайнюю опасность сложившегося положения.

8 февраля 1880 г. Александр ii созвал совещание для обсуждения валуевского проекта, в ходе которого наследник, великий князь Александр Александрович, предложил вместо созыва местных людей учредить чрезвычайную следственную комиссию, которой должна быть предоставлена и значительная распорядительная власть. План этот был первоначально царем отвергнут, однако на следующий день, проведя новое совещание с находившимися в Петербурге генерал-губернаторами, в числе которых был и Лорис-Меликов, царь пришел к выводу о необходимости ввести в стране диктатуру. 12 февраля было объявлено о создании Верховной распорядительной комиссии с чрезвычайными полномочиями во главе с Лорис-Меликовым.

Уже 15 марта Лорис-Меликов, следуя избранной тактике борьбы с крамолой путем привлечения на сторону власти либеральной общественности, опубликовал воззвание «К жителям столицы», в котором обратился за поддержкой к «благомыслящей части общества» для восстановления порядка в стране. «На поддержку общества, – писал в своем воззвании глава Верховной распорядительной комиссии, – смотрю как на главную силу, могущую содействовать власти к возобновлению правильного течения государственной жизни, от перерыва которого наиболее страдают интересы самого общества». Одновременно была продемонстрирована предельная жесткость в отношении террористов. Ипполит Млодецкий, совершивший 20 февраля покушение на Лорис-Меликова, уже 22 февраля был повешен по приговору военно-окружного суда.

Либеральный публицист Н. К. Михайловский ехидничал, что «благодарная Россия изобразит Лорис-Меликова в статуе с волчьим ртом спереди и лисьим хвостом сзади». Позже в советской литературе, основывавшейся на этой характеристике, Лорис-Меликов был изображен жестоким лицемером, что совершенно не соответствовало действительности. Свою задачу он видел в умиротворении страны путем возвращения к реформаторской политике, прерванной толстовской реакцией. Программа ближайших преобразований, предложенная в докладе Лорис-Меликова 11 апреля 1880 г., предусматривала податную реформу, пересмотр паспортной системы, сковывавшей активность прежде всего крестьянства, расширение прав старообрядцев и законодательное регулирование отношений рабочих с нанимателями.

В подтверждение серьезности намерений правительства проводить более либеральный курс по почину Лорис-Меликова обществу было сделано два важных символических жеста. В конце апреля был отправлен в отставку министр народного просвещения Д. А. Толстой, бывший по совместительству и обер-прокурором Синода. Увольнение его состоялось накануне Пасхи и было принято обществом как «пасхальное яичко», в столицах обыватели вместо традиционного «Христос воскресе» приветствовали друг друга в Светлое воскресенье возгласами: «Толстой сменен!» – «Воистину сменен». 6 августа – одновременно с закрытием Верховной распорядительной комиссии – было упразднено ненавистное всем Третье отделение собственной его императорского величества канцелярии, ведавшее политическим сыском. Впредь дела о политическом розыске вводились в общую систему государственного управления, для чего при Министерстве внутренних дел, которое возглавил Лорис-Меликов, создавался Департамент полиции, причем во главе департамента был поставлен бывший прокурор судебной палаты В. К. Плеве, что было воспринято как намерение ввести действия полиции в более строгие правовые рамки.

Эпоху правления Лорис-Меликова окрестили «диктатурой сердца». Решительно обрушиваясь на все силы, формально нарушавшие закон (от репрессий Распорядительной комиссии пострадали не только революционеры, но и либералы, хотя и в меньшей степени), он в то же время последовательно проводил курс на «ненарушимость гражданских прав» мирных обывателей. При Лорис-Меликове были отменены все стеснительные поправки к земскому положению, принятые в эпоху Толстого, и восстановлено в значительной мере действие судебных уставов. Назначенный вместо консерватора Грейга министром финансов либерал А. А. Абаза немедленно отменил тяжкий для низов налог на соль и приступил к разработке других либеральных финансовых мер.

Было облегчено положение печати, наступила новая «оттепель». Начал выходить либеральный журнал «Русская мысль» и еженедельная газета «Земство». Печати позволялось обсуждать в широких пределах политические вопросы за единственным исключением – она ничего не должна была говорить о конституции. 6 сентября 1880 г. Лорис-Меликов собрал у себя – невиданное ранее дело! – редакторов наиболее солидных петербургских изданий для беседы. Как вспоминал позднее председатель Государственной думы С. А. Муромцев, бывший тогда редактором «Юридического вестника», министр преследовал цель «разъяснить им, чтоб они не волновали напрасно общественных умов, настаивая на необходимости привлечения общества к участию в законодательстве и управлении – в виде ли представительных собраний на манер европейских, в виде ли наших бывших земских соборов, – что ничего подобного в виду не имеется и что ему, министру, подобные мечтательные разглагольствования прессы тем более неприятны, что напрасно возбуждаемые ими надежды в обществе связываются с его именем, хотя он, министр, никаких полномочий не получал на это и сам лично в виду ничего подобного не имеет».

Толки в печати были вызваны неоднократно упоминавшимся в различных записках и докладах Лорис-Меликова намерением привлечь «сведущих людей», выборных от дворянства, земств и органов городского самоуправления, к обсуждению проектов правительственных распоряжений. В сентябре 1880 г. в провинцию по распоряжению Лорис-Меликова были посланы сенаторские ревизии, дабы «дознать желания, нужды и состояние населения разных губерний». В докладе, представленном императору 28 января 1881 г., Лорис-Меликов предлагал учредить по образцу редакционных комиссий, созданных в период подготовки крестьянской реформы, две комиссии для обработки собранных в ходе этих ревизий сведений и подготовки реформ, намеченных в его прошлогоднем апрельском докладе. В состав двух комиссий (одна условно именовалась «финансовой», другая «административно-хозяйственной») наряду с назначаемыми от правительства чиновниками должны были войти выборные депутаты от земств и городов. Далее предусматривалось участие 10–15 выборных членов комиссий в обсуждении этих законопроектов в Государственном совете. 5 февраля Александр ii собрал особое совещание под председательством