— Эй, ты! Да! Ты чего удумал? — девятилетняя девочка, которая жила в этом приюте, окликнула Кевина, когда заметила, что тот начал одеваться посреди ночи.

Мальчик лишь мимолетно взглянул на вопрошающую, оставив ее без ответа. Натянул поношенный и старый ботиночек, а после подошел к окошку. Нужно все сделать быстро и тихо, но была лишь одна проблема — попытка всего лишь одна. Если у него не получится, то с большой долей вероятности, все оставшееся время он проведет в подвале с крысами, сыростью и холодом, где рано или поздно умрет либо от болезни, либо от голода, либо от крыс. Перспектива не радовала, но и оставаться здесь, продолжая терпеть это все насилие, у него не осталось сил.

К семи годам он немного изменился, точнее его заставили. Теперь ему изредка приходилось говорить, хотя это действие давалось ему с трудом, словно ему нужно было пробежать кросс, а не сказать пару слов или издать несколько звуков. Также, он стал более внимательный. Если раньше он мог не обращать внимания на какие-то детали в поведении, разговоре или в самом человеке, то сейчас он мог угадать по звуку шагов кто идет и с какой целью, мог увидеть на лице намерения обидчиков и других людей, по интонации угадать, что с ним сделают в этот раз.

Стараясь особо не шуметь, он пытался сдвинуть в сторону засов на окне, чтобы можно было его открыть, но из-за ржавчины на железе, он никак не поддавался.

— А если тебя поймают? Что тогда будет? — не унималась девочка, продолжая смотреть на его тщетные попытки выбраться из этой клетки.

— Заткнись. — Раздраженно рявкнул тот, все еще прикладывая усилия к открытия засова.

Насупившись, девчонка надула губы и отвернулась от него, показывая всем видом, что обижена. Жаль, что Ли-Хвану было абсолютно все равно.

— Лиен! Ты чего удумал? — парнишка его возраста, которые изредка пытался с ним поиграть, вдруг проснулся и теперь тоже уставился на Кевина.

Тело прошибло током от имени, которое дал ему приют. Лиен Сок. В первое время он вообще не реагировал, когда его так называли, но после многочисленных избиений и наказаний все-таки начал отзываться, хотя все его естество кричало, что он Кевин Ли-Хван.

— Заткнись. — Снова короткий ответ и возвращение к попыткам убежать. От напряжения в руках его тело начало сильно потеть, а конечности подрагивать.

Парнишка, что недавно проснулся, молча встал с имитации постели и подошел к окну. Встав рядом с мальчиком, он глянул на него, а после молча схватился за засов вместе с ним и начал тянуть. Послышался скрип, который оглушил комнату детей, и, казалось, разбудил весь город, не говоря уже об их мучителях. Прислушавшись, они пытались унять колотящееся о ребра сердце, но когда в здании никто не побежал к их комнате, продолжили бороться со ржавчиной.

— Еще немного! — Шепотом огласил помощник и они вновь принялись тянуть засов.

Наконец-то все сдвинулось с мертвой точки и теперь, он мог подняться вверх, позволяя открыть ставни. Взглянув друг другу в глаза, они мысленно похвалили друг друга о проделанной работе, а после кивнули, как бы прощаясь. Слова здесь не нужны, да и всего один из них смог бы их сказать.

Придерживаясь за карниз, Кевин сел на подоконник и свесил ноги. Благо, они жили на первом этаже и окна находились на так высоко над землей, но все же было страшновато спрыгивать в темноту. Послышался тихий глухой стук, когда ноги мальчика коснулись земли, обдавая ступни резкой пронзающей болью. Он на свободе. Осталось только выбраться за забор и бежать, куда глаза глядят так долго, как только сможет. Он так и сделал. Темнота поглотила маленькое тело, когда тот пошел к ограждению. На ощупь отыскав брешь в нем, Кевин пролез сквозь нее и огляделся. В темноте мало что можно различить, но привыкшие к ней глаза могли различить здания и очертания предметов. Двинувшись по тропинке, он вышел к трассе, которая плохо освещалась старыми фонарными столбами, расставленными достаточно далеко друг от друга.

Невооруженным взглядом можно было заметить, что это далеко не процветающий район, поэтому здесь так тихо и скверно. В квартирах не горел свет, даже звуков работающей техники слышно не было, ввиду ее отсутствия. А также, вполне вероятно, что за каким-нибудь углом поджидает бездомный, у которого может быть не все в порядке с головой.

Мальчик съежился от липкого страха, охватившего его, словно темень вокруг, и ночной прохлады. Назад дороги нет, остается только идти вперед и положиться на самого себя, больше не на кого. Повернувшись на свой уже бывший ад, он не заметил детей, они решили остаться там. Это их судьба и их выбор, пусть делают что хотят, а ему нужно было делать ноги