Тот, впрочем, даже не дернулся – сосредоточенно прикусив губу, что-то быстро делал на панели приборов, которую мне не было видно. После чего взялся обеими руками за две округлые штуковины, отчего-то напомнившие мне на редкость нелепые рычаги, и процедил:

– Вот теперь мне нужна ваша помощь…

Я тут же подошла и положила руки ему на плечи.

– Берите. Эта сила должна вам подойти. Хотя я не могу подсказать, в какую очередь ее лучше использовать: вначале или уже потом, когда своих не останется.

– Значит, ритуал начали ваши друзья, леди? – мрачно осведомился повелитель, когда обе его ладони засветились синим светом.

– Боюсь, что так. Хотя я считаю, что они неоправданно поторопились.

– Вы уверены, что у них есть ТОТ САМЫЙ демон, который нам нужен?

– Сам демон им не нужен – достаточно только крови, – вздохнула я. – А уж поцарапать Химеру им раз плюнуть. Меня больше волнует, откуда они взяли айри… но этого, к сожалению, мы не узнаем до тех пор, пока ритуал не завершится.

Владыка недобро сузил глаза и холодно отчеканил:

– Я не буду выспрашивать, каким образом они узнали о ритуале и тем более выяснили, что для этого нужно… и ПОКА ЧТО не буду требовать от вас ответов на остальные вопросы. Я также не откажусь участвовать в этом безумии, потому что не хочу потерять свой мир. Но имейте в виду, леди: когда все закончится, вам придется многое объяснить. И вряд ли вам понравится мое отношение к произошедшему в случае, если ответы меня не удовлетворят. Вам понятно?

– Вы мне угрожаете? – печально улыбнулась я.

– Если вам угодно так считать – да.

– Значит, поединка не избежать, – вздохнула я. – Но вы имеете полное право злиться – мне самой это не по душе. Единственное, в чем я уверена – мои люди не стали бы так торопить события, если бы это не было жизненно важно.

На меня насмешливо покосились.

– Я ни в коем случае не собираюсь сражать с ВАМИ, леди. Но непременно потолкую с тем, кто отвечает за действия ТОЙ стороны. И кому подчиняются разбуженные Печатью силы. Человек он или демон, но я получу ответы.

Я снова вздохнула.

– Он не демон, сударь – тут вы ошиблись. И он совершенно точно не захочет скрестить с вами меч, даже если вы сочтете его виновным.

– Ему же хуже, – мрачно бросил владыка. – Потому что за каждую утраченную жизнь я спрошу с него лично. И по удвоенной цене.

– Полагаете, у вас получится? – еще печальнее улыбнулась я, чувствуя, как от прикосновения к его плечами у меня холодеют руки.

Повелитель смолчал, однако взгляд, который он бросил за спину, и усмешка, искривившая ненадолго его лицо, были красноречивее всяких слов. А потом нам стало не до разговоров – свечение с рук мужчины перебралось на подозрительно жужжащую конструкцию, и владыка тихо скрипнул зубами.

Не знаю уж, что он там делал и как вообще происходил процесс – Тень мне сейчас была недоступна. Да и неполезна, если уж начистоту. Но вот у повелителя внезапно посерело лицо, на висках выступили бисеринки пота.

Его дыхание стало частым, прерывистым. Лежащие на рычагах ладони судорожно сжались, обхватив шаровидные ручки так плотно, словно пытались сломать. Все его тело напряглось, подавшись вперед, будто в попытке убежать от моего прикосновения. А я… я внезапно ощутила, что ему больно, и до крови прикусила губу, позволив чужой боли распределиться между нами поровну.

Я знаю, я слишком ослабла, чтобы в полной мере тянуть эту ношу – сегодняшнее общение с Тенью меня почти истощило, а воспользоваться помощью Знака я уже не могла. Все его силы проходили сквозь меня транзитом и с огромной скоростью вливались в пошатывающегося мужчину, которого мне очень скоро пришлось не столько подпитывать, сколько просто держать.

Затем пол под нами снова заходил ходуном. По стенам зазмеились длинные ветвистые трещины. С потолка посыпалась пыль и мелкая каменная крошка, а я беспомощно стояла, не зная ни того, что в действительности происходит, ни того, могу ли я хоть чем-то помочь.

Да, наверное, от меня тут уже ничего не зависело: повелитель прекрасно знал, как латать свой драгоценный Купол, и мне уже довелось однажды увидеть, чего ему это стоило. Но когда у него вдруг кровь хлынула носом, у меня дрогнуло сердце, а на душе стало так мерзко, что я едва сдержалась, чтобы не выругаться вслух.

Эх, братики-братики… что же вы поторопились, обормоты? Почему не предупредили меня, что все случится именно сегодня?! Как вы могли так меня подставить? Как вам только совести хватило, чтобы опять сделать все по-своему?! Мы ведь это уже проходили и не раз… вы твердо пообещали мне, что больше этого не будет. Но вот время прошло, и я снова чувствую себя последней сволочью, которая использует другого, чтобы уцелеть самой.

Эх, если бы я только могла занять это место! Если бы у меня были способности, чтобы все сделать самой и больше ни от кого не зависеть! Никого не вынуждать рисковать своей жизнью! Честное слово, я скоро взвою от того, что не могу ему помочь!

У меня непроизвольно скрипнули зубы.

Черт… больно! Но владыке приходится намного хуже. У него кровь уже сочилась не только из ноздрей, но и из ушей, и даже из глаз скатилось несколько кровавых слезинок. Он стремительно слабел, несмотря на все мои усилия. Что бы я ни говорила, но Знак убивал его быстрее, чем я восстанавливала его силы. Он действительно умирал, отдавая всего себя, потому что считал это правильным. А я, несмотря на все свои звания и титулы, ничем не могла ему помочь. Я с ума сходила от понимания, что все это могло бы быть иначе! Если бы только братики не поспешили, если бы дали нам чуть больше времени на подготовку…

Но что самое ужасное – я и понятия не имела, что происходит снаружи – земля до меня почти не доставала. Знак был слишком далеко, и все его силы уходили на то, чтобы поддержать неимоверно быстро угасающего полукровку, сражающегося сейчас с самим собой за то, чтобы эта земля жила. Я же могла только слышать угрожающий треск со всех сторон, тревожно коситься по сторонам, надеясь, что начавший рушиться потолок не упадет нам прямо на головы; намертво вцепиться в начавшего ощутимо клониться вперед повелителя, лицо которого уже превратилось в кровавую маску; и мысленно взывать ко всем известным богам, моля их о помощи.

На мой зов не откликнулся никто – ни боги,