смогла вымолвить Сильва. Она готова была бороться до последнего, лить бы не терять надежду, что он не такой, как остальные.

Перед глазами Огняна были игрушки детей и приказ об отстранении его от должности командира полка. Он не мог воспринимать Сильву иначе, чем дочь человека, который распоряжался его судьбой. И оба они были для него настолько дорогими, насколько далекими. Он убегал от них. Пытался сохранить хотя бы добрые воспоминания...

— Может быть, еще встретимся! — сказал он и пошел.

Сильва не шевельнулась. Всюду ее ждала неудача. Она осталась совсем одна. С лужайки доносились голоса детей. Увлеченные своими играми, они забыли о ней, забыли и о своем отце... Ей захотелось быть такой же беззаботной, как они, чтобы не думать о сложностях жизни...

Эта ночь стала ночью подведения итогов и для Щерева. Он не считал ушедшие годы, а думал о том, что ему еще предстояло. Еще не поздно! Если человек почувствует себя удовлетворенным, этого будет достаточно, чтобы он не сожалел об утраченном. Через три дня ему предстояло ехать в Германию — от предприятия его премировали туристической путевкой. Всего лишь через три дня...

Сигарета дрожала в его руке.

Тогда ему было двадцать пять лет. Морозным февральским вечером тысяча девятьсот сорок третьего года кто-то постучал в дверь, и он открыл, не спросив, кто там.

Начальник управления общественной безопасности лично соблаговолил прийти к нему в гости.

Щерев хотел зажечь свет, но гость схватил его за руку.

— И в темноте обо всем договоримся, — донесся его голос. — Завтра утром мои люди арестуют тебя. После этого отвезут на вокзал, посадят в поезд, уходящий в Беломорье. Но не в лагерь. Ты будешь находиться в одном из сел.

— А как же моя работа здесь? — не выдержав, спросил Щерев.

— Там у тебя будет более широкое поле деятельности. Будешь работать с верхушкой коммунистов. Твоя миссия выйдет за рамки нашей области.

— А точнее?

— В том селе живет много болгар. Есть школа, но нет учителя. Мы тебе «разрешим» преподавать бесплатно, по твоей просьбе. Наверняка они тебя подключат к своим каналам связи. Важно, чтобы ты стал их другом, чтобы они тебе поверили. Остальное предоставь нам.

— Благодарю вас за доверие! — вытянулся перед ним Щерев.

— И вот еще что. Там много наших, но это люди недалекие. Передай им свой опыт по ведению допросов, но делай это по возможности осторожно. Запомни: тебя знаю только я, больше никто.

— Как раз это я и хотел услышать.

— Доброго пути! — Гость пожал ему руку и скрылся в темноте ночи.

Утром Щерева арестовали.

Прошло несколько месяцев, и все произошло так, как и обещал начальник управления общественной безопасности. Было это так. Днем он был учителем, а ночью становился господином Шиваровым. Школу он использовал как место явки. Сначала через него перебрасывали печатные материалы, продукты, затем и людей. Позже многих из них он видел в тюрьме. Арестовывали их далеко от того места, где действовал он. У него были основания быть довольным. Коммунисты ему доверяли, и оставалось только нанести удар там, где обнаружилось их слабое место. Работа провокатора пришлась ему по душе, и он становился все более изобретательным.

Однажды ночью к нему пришел Драган с товарищами.

— Значит, ты и есть тот таинственный учитель? — спросил Драган, поднеся свечу к его лицу, чтобы лучше рассмотреть.

— Я не знал, что ты здесь, — сказал Щерев, слегка смущенный неожиданной встречей со своим сокурсником по педагогическому институту. — Мир тесен. Чего только не случается!

— Ты сожалеешь об этом? — спросил Драган.

— Можно сожалеть лишь о том, что мы не были связаны с тобой, ведь села наши в двух шагах одно от другого, — рассматривал его Щерев. — Но ничего, и сейчас не поздно. — Он взял Драгана за плечо и отвел в сторону. — В твоей одежде ходить опасно, — сказал Щерев.

— Другой у меня нет! — ответил Драган.

— Я достал несколько комплектов. Примерьте, должно подойти. И эти деньги для вас. А до отхода поезда осталось еще два часа, — проговорил Щерев. — Он дал им по ломтю хлеба, и на этом они расстались.

Щерев попросил своих, чтобы Драгана не трогали, иначе могла бы возникнуть опасность провала, и с ним согласились. Драган даже не подозревал, что учитель был самым ценным агентом полиции в том районе.

...Щерев закурил новую сигарету. Надолго задумался, вспоминая свою жизнь. Всегда, когда ему предстояло сделать решительный шаг, он возвращался к своему прошлому. Копался в себе, переоценивал события, подводил итоги.

...Начальник управления общественной безопасности после провала не выдал Щерева. Он унес его имя с собой в могилу.

Девятого сентября Щерев вернулся в свое родное село. Он снова стал учителем. Прошло несколько лет, и в конце концов он встретился с Драганом. В селе на него начали смотреть с большим уважением после того, как они с Драганом обнялись на виду у всех на площади.

— Ему я обязан своей жизнью, — сказал тогда Драган, и все приняли Щерева как своего. И никто не удивился, когда через какое-то время Щерев уехал в город строить завод.

...Щерев стиснул голову руками. В сорок шестом расстреляли майора Бодурова. Этому человеку Щерев верил больше, чем самому начальнику управления общественной безопасности. В сорок девятом году снова стали готовиться к выступлению. Щерев послал свою единственную сестру Цанку на связь с группой офицеров — заговорщиков. Она училась в гимназии, и ее никто не мог бы заподозрить...

Девушка вернулась вконец измученная от пережитых страданий.

— Убили Кирилла Чараклийского, — сказала она.

Щерев ни о чем не стал ее расспрашивать. Он знал об их любви. Они сообщили ему о своей помолвке — брат был для нее самым близким человеком. Ему доверили тайну: ждут ребенка... В тот роковой день жена Велико Граменова Жасмина повела их к границе. Они должны были перейти ее, чтобы раздобыть оружие. Во время завтрака Жасмина взорвала под столом гранату. Погибли все.

Через несколько месяцев его сестра родила мальчика. В память о Чараклийском его окрестили Кириллом. Умирая от родовой