Темнота под веками молчала и успокаивала. Она не знала, сколько просидела там, где прятались тьма, тишина, забвение.

Когда открыла глаза, увидела, что находится в огромном нарядном зале среди тысячи игральных автоматов.

Проклятие! Замечталась, а время убегает. Быстро прошла к лифту, не обращая внимания ни на странную женщину, утверждавшую, что она балерина, ни на другие, алчные, усталые, безразличные, отчаянные, полные детских надежд, лица игроков. Каждый из них молится, чтобы удача пришла именно к нему. Противоречивые молитвы мешают друг другу. Вот никто и не выигрывал. Если бы сначала все вместе помолились за выигрыш одного игрока, потом другого и так по порядку. Никто же не пробовал — вдруг бы получилось?

Она прошла к лифту, поднялась на тридцать третий этаж. Всё было готово, лишь референт попросил подождать. Что ж, это нормально. Если бы судьба мистера Кинца зависела от Ольги, возможно, ждать пришлось бы ему.

Она невозмутимо прожевала любезно предложенные сэндвичи, выпила кофе.

Быть сытой, ожидать в удобном кресле в красивом прохладном зале одного из богатейших людей планеты далеко не худшее занятие.

Когда через три часа вновь появился секретарь, Ольга сразу поняла, что случилось нечто непредвиденное и нехорошее.

— К сожалению, встречи не будет. Мистер Дэвид сегодня не приедет в офис. О его дальнейших планах вам сообщат.

Ну что же, бывает и такое. Пути Господни неисповедимы, и не стоит ломать над этим голову. Она попросила помощницу собрать приготовленные для презентации плакаты и направилась к лифту.

В вечерних новостях сообщили, что мистер Дэвид разбился на своём самолете. Что-то случилось с двигателями.

Да, четырёхмесячная работа коту под хвост. Контракт, похоже, сорвался. Человек погиб.

А она жива. Молода. Талантлива. Энергична. Хотя жизнь её полная жопа. Что же, пусть все жопы на одно лицо, но бывают симпатичные, с ямочками на щеках.

Ольга рано легла спать.

Открыв глаза, увидела, что находится в огромном нарядном зале среди тысячи игральных автоматов. Где-то играла музыка, знакомо жужжали и звенели трелями красочные экраны. Лёгкий флёр ароматизаторов витал в воздухе.

Ей показалась, что наблюдает эту картинку не первый раз. Она уже видела этот зал, шла по нему. Один раз? Два? Сто или тысячу?

Словно в ответ на эту мысль, мозг вдруг замер, глаза остановились. В неподвижном взоре появилась особая сосредоточенность, будто слушала что-то внутри себя. А возможно, так и было. Неизвестные голоса шептали незнакомые слова. Внушали, убеждали, обманывали. Зрение не воспринимало реальность в привычных формах. Предметы таяли, окутанные туманной пеленой. На их место вставали новые, такие смутные, что разница не ощущалась. Правленный реальность стремительно обретала форму.

Забытье продолжалось недолго. Вынырнув из секундной потери памяти, она не помнила этих мгновений, которые мозг уничтожал с поспешностью шпиона на грани провала.

Пробудившемуся разуму не приходило в голову, что все воспоминания, жизненный опыт и знания загружены миг назад. А то, что не приходит в голову, не даёт и сомнений.

Так было всегда. Но не в этот раз. Что-то дало сбой.

Ольга вдруг поняла, что её обманывают. Кто и зачем, было неясно. Может быть, мистер Дэвид задумал подшутить. Что-то вокруг было неправильным. Она вдруг поняла, а может быть, вспомнила, что встреча закончится плохо. Уверенность была настолько сильная, что она остановилась и услышала:

— Вообще-то я балерина, — произнесла незнакомая дама, одетая в вечернее платье.

«Господи, я уже слышала эти слова. Может быть, во сне. Может быть, в другой жизни. Что происходит? Надо немедленно покончить с наваждением. Перестать быть игрушкой в руках неведомого кукловода. Не надо отвечать этой женщине, так же как не следует отзываться на зовы призраков в ночи. Особенно таких зомби, как дандатиа».

Ольга опешила. Последняя мысль была чужая. Она никогда не знала, что такое «дандатиа». Но в том, что отзываться не следует, была уверена.

Осторожно обошла женщину, как чужую и потенциально опасную собаку, и решила пройти в дамскую комнату. Хотелось обмыть лицо холодной водой. Но почему-то сделать это простое действие оказалось крайне трудно. Ноги словно не слушались и продолжали невозмутимо следовать вперёд, к лифту. Отчаянная борьба с собственным телом привела к победе. Она остановилась и сделала первый шаг в сторону. Второй дался проще. Хотя мысли в голове словно взбесились. «Ты опоздаешь на самую важную встречу в жизни. Дура! Неудачница. Вот прямо приспичило в туалет…» — визжало что-то в её разуме. Но Ольга вдруг поняла, что уже умеет отличать свою волю от посторонней.

Она не автомат, ведомый чьей-то прихотью. Сейчас спокойно умоет лицо, остановится, подумает и решит, что происходит.

Повернула в крохотный коридор, в котором неожиданно оказался полумрак, с трудом разглядела дверь с золоченой эмблемой дамы и распахнула её.

В первое мгновение свет ослепил. Показалось, что за дверью не было ничего. Просто ровный белый свет, будто вошла в стакан с молоком, который внезапно осветили ярким прожектором. Несколько раз моргнула. Прищурилась, пытаясь понять, что случилось со зрением. Испугаться не успела, как пустота принялась стремительно заполняться. Сначала возник карандашный набросок помещения, который мгновенно окрасился цветом. Возникли стены в розовой керамической плитке, массивные раковины с вычурными золотыми кранами, сияющие зеркала над ними. За ними, словно нехотя, нарисовались туалетные кабинки с массивными дверьми тёмно-вишнёвого дерева.

«Надо же, у дизайнера и видения профессиональные. Нельзя столько сидеть за компьютером».

Неожиданно в двух шагах обнаружилась девушка, подкрашивающая губы перед зеркалом. Кажется, красотка только что сошла со страницы журнала для мужчин: длинные золотистые волосы, пухлые губы, розовые щёчки, глаза с поволокой. Сучка, конечно.

«А тебе какое дело? Таких здесь навалом. Всё же хорошо, — пискнуло что-то в разуме. — Ополаскивай лицо и беги на встречу».

Но Ольга уже понимала, что всё нехорошо. И то, что происходит, ей определённо не нравится. Отчего мурашки бегут по коже? Почему приходит в ужас от мысли, что девушка повернёт лицо и взглянет пустыми глазами цвета болотной ряски? Что-то в её позе ненастоящее: слишком развёрнуто бедро, вызывающе поднята грудь, спина неестественно прямая. Так стоять неудобно, если ты застыла не на мгновение перед вспышкой фотографа.

«Перестань думать о ерунде! — вновь прозвучало в голове. — Тебя уже ждут. Мистер Кинц вот-вот подъедет. Барси наверняка развесила плакаты и теперь сходит с ума — куда ты пропала?»

Но мурашки заметно выросли и стали уже размером с таракана. Ползают по телу. Неторопливо, злобно, гадко.

«Заканчивай и беги к лифту!»

Кто-то пытается заставить её следовать определённому сценарию. Который, как она была уверена, закончится весьма плачевно. Может быть, сошла с ума или её загипнотизировали?

Неожиданно нашла объяснение. Ей снится сон, уже не в первый раз — один и тот же. Так бывает. Поэтому смутно помнит содержание. В эту гипотезу укладывались все её ощущения. Оставался единственный вопрос — как проснуться? Может быть, ущипнуть себя побольнее? Или не просыпаться, а досмотреть до конца?

Она открыла кран, который неожиданно плюнул водой, словно его только что включили. Злобно зашипел воздух в трубе, и вода хлынула, изрядно намочив светлую блузку. Ну вот, прийти с мокрым пятном на груди на деловую встречу не хотелось.

Ерунда. Надо быстро высушишь одежду. И всё будет хорошо.

— Добрый