- Клеща? – капитан удивлён. Такой опытный человек, как Горохов, не должен цеплять клещей. - Дать тебе медикаментов?

- Палыч, ты мне всю аптечку дай, я свою уже распотрошил полностью, ничего не осталось, но это после. - Горохов остановился и указал на сумку-холодильник, - тут главное, это конструкты, случайно нашёл их. Повезло. Держи в холодильнике. Береги их.

- Понял. А тут что? – капитан указал на сумку.

- Собрал черновики доктора Рахима, не знаю, насколько они ценны. Пусть ребята из института посмотрят, может что-то пригодится, – Горохов достал сигарету.

- Ясно, - Палыч поднёс ему зажигалку. – Что ещё?

- Рапорт, - инженер прикуривает и передаёт свёрнутый листок бумаги. И пинает мокрый баул с медью, - а это предай Семёнову, пусть продаст на аукционе, это мои призовые.

Связной лезет в баул.

- Ишь ты! Медь! Хорошие призовые. Ну а как тут обстановка? Про наших ребят что-нибудь слышал?

- Слышал, - отвечал инженер нехотя, он не стал говорить Палычу, что головы двух людей, которых они с Эдуардом Павловичем хорошо знали, высохли на кольях перед резиденцией Папы Дулина. А то, что ребята погибли, Палыч и так знал. – Нет их больше, Палыч, и того достаточно.

- Ну а тебя не пасут?

- Ещё как пасут, есть тут один тип, Тарасов. Очень нудный. Землю носом роет, постоянно крутится рядом.Я в рапорте про него писал. Есть ещё люди Юрка, сына Папы, есть ещё Мордашёв, и Люсичка, в общем, всем что-то от меня нужно.

- Понял.

- Палыч, - инженер делает паузу. – Я там в рапорте всё, конечно, указал, но ты сам поговори с Костиным, пусть попробует армейцев сюда вызвать, вдруг получится, там целое здание всяких приборов и растворов. Всё оборудование пришлых. Но делают его где-то у нас. И трупы собирают где-то у нас. И ещё я написал про реактор, он вообще непонятного принципа действия. Просто куб из чёрного металла, а из него выходит кабель. Как в нём что-то работает? Хрен его знает. Его обязательно нужно захватить. Только ради одного реактора можно армейцев сюда звать. А там ещё куча всякого оборудования.

- Это вряд ли, – отвечает связной. - Сам знаешь, что нам не дадут фондов на такое дело, ты и так на свою операцию всё выгреб на год вперёд.

- Знаю, но ты попробуй, - настаивал инженер.

- Попробую. Это всё? – Палыч встал.

- Нет. У тебя клетка открыта? Ключ там?

- Открыта. Ключ в замке.

Горохов открыл люк на улицу.

- Помбур, иди ко мне.

Помбур тут же стал спускаться в люк.

- Охранник? – сразу спросил Палыч.

- Нет, был один бот-охранник, пришлось его нейтрализовать. Но это тоже хороший бот, редкий, у нас такого не было. Этот бот умный. Техник.

- Техник? – удивился Палыч.

- Запросто может работать на буровой помощником буровика, может обслуживать дизель, разберётся с генератором, с квадроциклом. В электрике понимает.

- Иди ты! Серьёзно? – не верил капитан. - Неужели такой умный?

- В доме есть ещё умнее, настоящий бригадир, вообще может организовывать работы. Но тащить его с собой… опасно было…, – отвечал Горохов, поворачиваюсь к биороботу и открывая дверь клетки. - Помбур зайди сюда.

Помбур послушно вошёл в клетку, и Горохов закрыл за ним дверь, запер на ключ.

- Помбур, это Палыч, теперь ты слушаешься этого человека. Он определит тебе задание.

- Директива принята, слушаться Палыча, – сразу ответил биоробот.

- Отлично, - произнёс капитан. – Слушай, Андрюша, так улов у тебя неплохой, может, сворачиваться будешь? Скажи бабёнке той, что ждёт, что уезжаешь, и завтра вечером уже сам всё будешь рассказывать Костину.

Горохов задумался, он докуривал сигарету, молчал. Инженер чувствовал, что действие стимулятора заканчивается, чувствовал, как усталость вперемешку с болезнью свинцовой плитой опускаются ему на плечи. И разумные доводы связного звучали весьма убедительно, а мысль, что сейчас можно пойти и просто завалиться спать в прохладной рубке на давно знакомую ему койку, была весьма соблазнительной.

- Тем более ты сам говоришь, что этот Тарасов ещё тот варан, вцепился и не отпускает. Зачем тебе так рисковать? Мы тут уже двух уполномоченных потеряли. Ещё не хватало с тобой попрощаться.

Горохов и вправду устал, и даже не болезнь была тому виной, не бессонная ночь, он подустал от ежедневного напряжения, которое так умело ото всех скрывал. Инженер открыл люк и стрельнул окурком наружу, чуть помолчал и произнёс.

- Второй раз мне так близко уже подойти не удастся. Буду заканчивать операцию.

- Ну смотри сам, - произнёс Палыч, и на секунду задумался. - Значит так, через двадцать часов я буду в Березняках, два часа на доклад, часа три заправиться и подлататься по мелочи, подварить кое-что, и пятьдесят часов буду идти обратно против течения. Часов через восемьдесят буду тут. Нормально?

Это его отсутствие, а потом появление у пирсов могло броситься в глаза людям Тарасова, но делать было нечего, всё, что добыл инженер, нужно было доставить на север. Ну не мог же Палыч вернуться сейчас к пирсам и торчать там, имея на борту кучу улик и ворованного бота.

- Приезжай через неделю, - сказал инженер.

- Через неделю? – связной снова удивлялся. – Ты уверен?

Горохов устало кивнул:

- Приедешь раньше - это может броситься в глаза.

Когда он поднимался вверх, к скале, похожей на клык, хлопнул выстрел. И ещё один. Это дробовик Самары, который он ей подарил. Инженер не без труда взобрался на обрыв, револьвер в руке, и в свете луны увидел её фигуру. Она спокойно стояла на небольшом бархане, оружие на пчеле.

- Чего стреляла?

- Сколопендра.

- Ладно, поехали в лагерь, – произнёс Горохов.

А казачка, прислушавшись к удаляющемуся звуку дизеля на реке, удивлённо спросила:

- А бот где?

- Уехал, – он уселся на кресло пассажира и добавил устало, - поехали, Самара, мне нужно выспаться.

Он проснулся, а там, за стеной палатки, - знакомый звук. Это был смешанный звук тарахтевшего генератора и низкого урчания редуктора. Неужели Дячин уже тестирует привод? Хорошо бы. А тут как раз характерно и звонко звякнул замок, фиксирующий трубу