В 1829 г. Пушкин встретил на Кавказских минеральных водах отставного офицера В.А. Дурова. По некоторым сведениям, у Дурова хранился собственноручный рисунок Пушкина с изображением «двух поединщиков» и надписью «Смерть Пушкина»1373. Видение смертельного поединка не покидало поэта. Туманные предсказания насчёт лошади были забыты или, во всяком случае утратили пугающую неожиданность. Перспектива смерти на поединке подкреплялась практикой многочисленных дуэлей. По уверениям П.И. Бартенева, перед свадьбой поэт писал, «что ему вероятно придётся погибнуть на поединке»1374.

В 1833 г., будучи в Казани, поэт рассказал о давнем гадании А.А. Фукс-Апехтиной. Он вспомнил, как гулял с Н.В.В. (Н. Всеволожским) по Невскому, зашёл к гадалке и услышал от неё три прорицания. Последнее было: «…вы кончите вашу жизнь не естественною смертью»1375.

Брат Пушкина Лев упомянул о трёх пророчествах Кирхгоф (включая женитьбу). Четвёртым было пророчество о том, что поэта ждёт преждевременная смерть от руки высокого белокурого человека1376.

А.Н. Вульф знал о гадании со слов Пушкина, но записал его рассказ много лет спустя. Ворожея, по его версии, объявила Пушкину, что он будет убит из-за женщины молодым белокурым мужчиной1377.

С наибольшими подробностями встречу поэта с Кирхгоф описал С.А. Соболевский. Оценивая достоверность рассказа, ссылаются обычно на тесную дружбу автора с Пушкиным и подробность самого повествования1378. Однако надо учесть, что Соболевский записал свои припоминания в очень позднее время. По его словам, Пушкин услышал от гадалки пять предсказаний и все они сбылись. Первые четыре были ординарными: о скором получении денег, о неожиданном предложении, о том, что двадцатилетнего поэта ждёт слава и он дважды подвергнется ссылке. Последнее пророчество гласило, что поэт погибнет насильственной смертью в 37 лет.

Сенсационный рассказ Соболевского требует критической проверки. Язык колдуньи, в его передаче, явно отличался от традиционного языка гаданий, лишённого конкретности и допускающего разные толкования. В своих Записках Мартенс воспроизвёл предсказания Кирхгоф императору Александру I. Его рассказ даёт представление о стиле пророчеств гадалки: «Вы не то, чем вы кажетесь… Вы находитесь в… опасном положении… Вначале вы испытаете большое несчастье, но, вооружившись твёрдостью и решимостью, преодолеете бедствие»1379. Для всех было очевидно, что Россия стоит на пороге наполеоновского вторжения, но Кирхгоф избегала подробностей и точных дат.

Незадолго до смерти Соболевского В.А. Соллогуб писал: «Я твёрдо убеждён, что если бы С.А. Соболевский был тогда (в 1837 г. – Р.С.) в Петербурге, он, по влиянию его на Пушкина, один мог бы удержать его» (от дуэли. – Р.С.). Соболевский процитировал эти слова в неоконченных заметках, после чего в печати появилась его статья «Таинственные приметы в жизни Пушкина». В своей статье друг Пушкина так изложил речи гадалки: «…он проживёт долго, если на 37-м году возраста не случится с ним какой беды от белой лошади, или белой головы, или белого человека (weisser Rösser, weisser Kopf, weisser Mensch), которых и должен он опасаться»1380. На склоне лет Соболевский повторил общеизвестные вещи насчёт гадания Кирхгоф, от себя же прибавил, будто гадалка назвала поэту год его смерти.

Пушкин вспоминал слова Кирхгоф многократно и в разные периоды, а это значит, что предсказание относилось к неопределённому будущему. В молодости зловещее пророчество тревожило его, но в 1837 г. он, кажется, и вовсе забыл о нём.

Соболевскому импонировало предположение Соллогуба. Он пересмотрел известие о гадании Кирхгоф, чтобы подкрепить слова Соллогуба. Соболевского не было в Петербурге, и он не смог предотвратить дуэль. Если бы он успел вернуться в Петербург, Пушкин не погиб бы в 37 лет и, согласно предсказанию гадалки, прожил бы долгую жизнь.

Три сестры

Когда Наташа решила взять в Петербург старших сестёр, Пушкин предостерёг её словами: «Эй, жёнка! смотри… Моё мнение: семья должна быть одна под одной кровлей: муж, жена, дети, пока малы. …А то хлопот не наберёшься, и семейного спокойствия не будет»1381. Натали любила сестёр и хлопотала о том, чтобы выдать их замуж. В сентябре 1834 г. Коко-Екатерина и Азинька-Александрина обосновались в доме Пушкиных. По этому поводу Ольга Павлищева-Пушкина писала мужу 12 сентября 1835 г.: «Александр представил меня своим жёнам – теперь у него их целых три, как тебе известно. Его свояченицы хороши, но ни в какое сравнение не идут с Натали, которую я нашла похорошевшей: у неё теперь прелестный цвет лица и она немного пополнела; это единственное, чего ей недоставало»1382. Шутка насчёт трёх жён была тяжеловесной, но лишённой тени двусмысленности. В контексте письма она означала, что о соперничестве со стороны своячениц не могло быть и речи.

Ольге Сергеевне выдуманная ею шутка казалась чрезвычайно удачной. Поэтому она не раз её повторила. 20 декабря 1835 г. она писала мужу: «Александр был, по обыкновению, не надолго, к тому же с двумя женами и в дистрикции…» [рассеянности]1383. Какую из двух своячениц Ольга Сергеевна имела в виду, сказать невозможно. К обеим она относилась с полным безразличием.

Приятель Пушкина Н.М. Смирнов, вовсе не расположенный к Дантесу, вспоминал, что молодой француз дал Пушкину прозвание Pacha à trois queues (трёхбунчужный паша), когда тот явился на бал в сопровождении трёх сестёр1384. Каламбур кавалергарда казался вовсе безобидным по сравнению с шутками сестры поэта.

Александра была самой некрасивой, но при том и самой умной из трёх сестёр Гончаровых. Она увлекалась стихами Пушкина, а он помогал и покровительствовал ей. Ещё до переезда Александрины в столицу поэт стал сватом свояченицы. Женихом Александрины был тридцатишестилетний подполковник в отставке А.Ю. Поливанов. О лучшей партии девице не приходилось мечтать, и поэт взялся устроить судьбу молодых. Камнем преткновения был вопрос о приданом. Пушкин на собственном опыте знал, что Наталья Ивановна Гончарова скорее пожертвует счастьем и будущим дочери, чем расстанется с частью своих земель. Все надежды Александрина возлагала на деда. Но Пушкин сомневался, что дед поможет жениху: «…я боюсь, чтобы дедушка его не надул», – писал он1385. Минуя мать невесты, поэт написал письмо А.Н. Гончарову. Его вмешательство вызвало гнев Натальи Ивановны. Она сделала выговор зятю. В конце концов брак расстроился. Александрина и её сестра Екатерина уехали в Петербург к Пушкиным, даже не попрощавшись с матерью. Кажется, роман с Поливановым оставил в душе юной Александрины мучительные воспоминания. В январе 1837 г. она писала брату: «теперь у меня больше опыта, ум более спокойный и рассудительный, и я полагаю лучше совершить несколько безрассудных поступков в юности, чтобы избежать их позднее»1386. В чём состояло её безрассудство, Александрина не уточняла. В Петербурге Азинька появилась в 23 года, когда юность её была позади. Ошибки были совершены