легче понять общую природу отечественного капитализма, который сложился в последние двадцать лет существования империи.

Нефтяное дело в России начиналось с разработки природных богатств Апшеронского полуострова, где расположен город Баку. Переход этой территории от персидских ханов к царскому правительству (1806) не внёс в отрасль практически никаких изменений. Добыча осуществлялась примитивным колодезным способом и оставалась на низком уровне, ей соответствовала и перерабатывающая промышленность. Хотя к 1872 году в Баку и окрестностях насчитывалось 57 перегонных заводов, общее количество произведённого керосина составило менее 400 тысяч пудов. Многие из этих так называемых заводов (глиняных мазанок с одним перегонным кубом и холодильником) работали нерегулярно и выпускали топливо крайне низкого качества[2020]. Такое положение стало следствием отсталой откупной системы, существовавшей с 1808 года. Получая промыслы во временное пользование, откупщики интересовались лишь ростом выручки и не заботились о техническом развитии, так как оно требовало затрат. Отмена в 1872 году откупов оказала огромное влияние на бакинскую нефтяную промышленность, открыв дорогу для необходимых технических усовершенствований и нововведений. Теперь участки передавались в частные руки с публичных торгов за единовременную плату; при этом разрешался беспрепятственный поиск нефти на всех казённых землях. Этим временем обычно и датируют начало российской нефтянки. За 1870-1880-е годы отрасль достигла заметного прогресса, весь район покрылся буровыми вышками (в 1873 году их было всего 17, а в 1879 — уже свыше 300). Общая добыча нефти за этот период выросла в 15 раз (с 1,4 до 20,9 млн пудов), а производство керосина — в шесть с половиной раз (с 1,2 до 7,9 млн пудов)[2021], к середине 1880-х бакинская продукция потеснила с русского рынка американский керосин.

Приведённые цифры хорошо известны, однако сами по себе они не позволяют понять, что же представляло собой хозяйство, призванное не только насытить внутренний рынок, но и выйти на международный уровень. В 1880-е годы появилось множество различных нефтяных компаний, но подавляющее большинство из них не были готовы к прогрессу в этой перспективной отрасли. Достаточно посмотреть, кто находился тогда на «виду». Серьёзным авторитетом среди азербайджанских предпринимателей пользовался Г.З. Тагиев — абсолютно безграмотный человек, с трудом ставивший свою подпись под документами. После случайной встречи в поезде со своим знакомым Цатуровым в видного нефтяника преобразился специалист по галантерейной торговле А.И. Манташев (Манташанц). Цатуров желал разрабатывать участок, пожалованный вдове Кутаисского губернатора кн. Гагариной, но не знал, с чего начать (и кроме того, едва читал по-армянски), а потому вовлёк в дело более коммуникабельного Манташева[2022]. При этом Тагиев, Цатуров и другие заседали в учреждённом Совете съезда бакинских нефтепромышленников — в шутку его называли Советом безграмотных[2023]. Как-то инженер горного департамента Министерства финансов К.А. Скальковский, председательствовавший на одном из заседаний этой организации, почти час объяснял участникам, почему необходимо упорядочить добычу на промыслах, как модернизировать производство, но перевод его речи занял не более пяти минут. Чиновника удивила такая краткость, а переводчик из местных объяснил: подробнее не надо, поскольку они всё равно в этом деле ничего не понимают[2024].

Неудивительно, что буровые работы велись как попало, без какой-либо регламентации, по усмотрению «бизнесменов». Их главной заботой было — углубиться в недра и открыть нефтяной фонтан, причём с наименьшими затратами. Инженеры-химики, приезжавшие на нефтепромышленные съезды в Баку из России, постоянно говорили о недопустимости такого ведения дел. Среди них был и Ю.М. Тищенко, рекомендованный Министерством финансов управляющим делами Совета съездов; этот выпускник Мюнхенского политеха профессионально освещал в прессе вопросы нефтяной промышленности[2025]. Большой вклад в её становление внёс В.И. Рагозин, создатель химической лаборатории в Нижнем Новгороде; он не уставал предупреждать: «Мы ведём эту промышленность (нефтяную. — А.П.) самым варварским способом»[2026]. Те же предостережения относились и к переработке. В Америке около 80 % сырьевой добычи использовалось для получения тех или иных товаров, а в России этот показатель не превышал 30 %: остальное просто выбрасывалось, точнее, выливалось в море[2027]. Архаичной была и транспортировка нефти от скважин к переработке: в бурдюках или бочках, погруженных на арбу. Интересная подробность: идею скинуться на устройство общего нефтепровода от промыслов в заводской район бакинские предприниматели подняли на смех, не веря в перспективы этого начинания[2028]. Они остались равнодушны даже к получению необходимых, казалось бы, кредитов под залог нефти и бурового имущества. В финансовом плане все их активы так и висели мёртвым грузом, увеличивая тем самым стоимость производства[2029]. Работавшие в этом регионе банки сетовали: выдача ссуд под нефтепродукты никак не прививается, хотя всем производителям настойчиво рассылаются разъяснения и предложения самых льготных условий[2030].

Вопиющая безалаберность местных «самородков» удивительным образом сочеталась в них с уверенностью в собственных недюжинных силах. Лидеры нефтянки постоянно требовали свободы предпринимательства: только в этом случае они высвободят богатства, лежащие в земле, ниспровергнут иностранцев и вернут деньги, утекавшие за границу[2031]. Чем на самом деле могло обернуться это требование, представить несложно: российская нефтяная промышленность никогда не встала бы на ноги. Её подняли те, кто оказался в состоянии освоить передовые технологии и внедрить правильный менеджмент. Прежде всего это известная фирма «Братья Нобель». Располагая средствами от поставок вооружений в Русско-турецкую войну 1877–1878 годов, эти выходцы из Швеции обосновались в Баку годом позже. Один из братьев арендовал ряд участков нефтеносной земли и купил небольшой керосиновый завод. Так было положено начало товариществу с капиталом 3 млн рублей[2032]. В первую очередь для налаживания эффективной эксплуатации Нобели пригласили специалистов из США и Галиции, где разрабатывались месторождения. Они использовали мировые достижения в способе бурения, в устройстве кубов для непрерывной перегонки нефти и т. д.[2033] Самое пристальное внимание уделили транспортировке: собственными силами построили первый трубопровод, который совсем недавно осмеяли местные кадры. Можно согласиться с выводом одного из ведущих сотрудников нобелевской фирмы К.В. Хагелина: «Технически дело было налажено превосходно. На промыслах бурили по американской системе дёшево, завод давал много и очень хорошего качества керосина. Его развозили по всей России, продавали оптом и в розницу со своих складов… расчёт был на то, что в каждой крестьянской избе керосиновая лампа заменит лучину»[2034]. Неудивительно, что компания быстро выдвинулась на лидирующие позиции: в 1885 году на её долю приходилось около 1/3 добычи (с учётом купленной нефти) Бакинского района, 1/3 производства керосина и 1/2 торговли нефтепродуктами[2035].

На высоком уровне было поставлено дело также и в Батумском нефтепромышленном и торговом обществе, основанном учредителями