— Да, примерно через месяц буду на Маллии. Нужно кое-что уладить, плюс время на дорогу, — подтвердил Эрик.

— Поторопись, а то пропустишь самое интересное, на Маллии много чего назревает. Насколько я понял из достоверных источников, — Роберт сделал загадочное лицо, — Генерал активно переводит средства на закрытые счета и яхта готова к взлету. Только… — Роберт внезапно нахмурился. — Энергию откуда брать будем?

— Ты все правильно понял, станция. Как только попадешь туда, накачаешься энергией, станция должна быть активна.

— Почему нечто, принадлежащее нам, находится на Маллии? — спросил Роберт. — Ты ведь знал о ней, когда встретил Фрэнка, поэтому и проявил к нему интерес?

— Вместе с твоим отцом разбирая архивы, мы наткнулись на информацию о станциях. Очень древние, назначение и применение — неизвестно. Их двадцать три, столько же, сколько и на Тарре, только разбросаны по разным планетам, я дам тебе схему.

— Хм, напоминает зеркало, — заметил Роберт, получив картинку, — кстати, дверь открыть я не смог. Замок энергетический. Приедешь, посмотришь.

— Вряд ли мне это по силам, — задумчиво произнес Эрик, — подозреваю там королевская печать, а я — хранитель.

— Я не король, — устало возразил Роберт.

— С твоим-то потенциалом? Подозреваю, что ты и так способен на все, церемония ничего не добавит.

— Возможно. Когда-то на Тарре из-за меня шел дождь, много — много дней, — Роберт улыбнулся очень грустной улыбкой. — Но я пробовал распечатать вход, ничего не получилось.

— Один?

Роберт кивнул.

— Думаю, вам нужно быть вдвоем, одновременно. Вы не разделились целиком, система воспринимает тебя одного, как нечто неполное.

— О чем это вы говорите? — Дженни насторожилась.

Роберт смутился, опустил голову, словно сомневаясь и никак не решаясь на откровенность.

— Так получилось, что у меня есть брат, там на Маллии.

Дженни увидела обрывочные картинки. Скорее даже ощущения: две личности, одно тело. Непривычный опыт, нечто чуждое и не совсем нормальное. От неожиданности она передернула плечами. Роберт скривился.

— Не хотел вызывать такую реакцию, прости, — тихо пробормотал он.

Дженни собиралась возразить, но на сцене зазвучала музыка. Увлеченные беседой, они пропустили начало.

Музыкант — пожилой, даже старый, но не по возрасту подвижный, запел, вернее, практически заговорил низким хриплым голосом. Мягкое и нежное звучание классической гитары, вторящие ей ударные, молодой парень, виртуозно играющий на скрипке, глубокие голоса женщин. Мелодия простая, но берущая за душу. Дженни вслушалась в текст. Пронзительные стихи. Каждая строчка прожита, выстрадана, пропущена через себя.

— Завораживает, правда?

Дженни вздрогнула — Что?

— Я говорю, завораживает, его голос. Песни о любви и ненависти. — Эрик вздохнул, продолжил после паузы. — Один из моих любимых музыкантов. Последний концерт последнего межгалактического тура. Именно здесь этой весной, когда на его планете — осень. Последний концерт, — Эрик вздохнул. — Больше не будет и его не станет года через три, как ни грустно это звучит. Вместе с ним уходит целая эпоха. Иногда чувствую подобные вещи. К сожалению, иногда, вот с Винсентом упустил.

Дженни перехватила картинку: предначертание, рок, но не точное, а колеблющееся, как на чаше весов, от плохого к хорошему. Эрик улыбнулся.

— То, что ты сказал Фрэнку из серии подобных предчувствий? — спросил Роберт.

— Да, опасность, возможно смертельная и рядом кто-то нашей крови — это то, что я видел.

А певец со сцены читал стихи. Просто стихи о любви, глубокие и проникновенные. О чувстве, которое случается в жизни и о магии, возникающей между двоими, о том, как легко это потерять и как трудно признаться в своих ошибках, об одиночестве, ожидании, несбывшихся надеждах, о дружбе и верности, о глупостях, который творят лишь в юности. Мелодия звучала совсем тихо, дополняя слова.

Весна за стенами бара, хрупкие цветы на деревьях, необыкновенные стихи и атмосфера, и слова Эрика, сидящий рядом призрачный Роберт, все это вместе вызывало такую грусть, что у Дженни защемило сердце.

Музыка изменила и ее спутников. Роберт затих, задумался, погрузился в себя, лицо сосредоточенное, а пальцы тихонько выбивали ритм. Эрик улыбался грустной и одновременно светлой улыбкой.

Дженни напряженно слушала, боясь пропустить слово, пока последний звук, последняя нота не растаяли в воздухе.

Перерыв. Мужчины вернулись к прерванной беседе, уже не скрываясь, не прячась за ширмой.

Эрик прищурился и внимательно посмотрел на Дженни.

— Насколько то, что я вижу, отличается от оригинала? — спросил он.

— Весьма близко. Я почти ничего не менял, — улыбнулся Роберт.

«И хорошо, что не менял», — подумала Дженни.

Когда Сэм рассуждал о роковой, как он выразился, самочке, Дженни испугалась, что эти красавцы добавят чего-нибудь лишнего. Дин уловив, ее мысль тихо прошептал.

— Я советовал формы побольше. Ну, пышнее. Ты такая худая, — Сэм вытаращил глаза.

— Ну знаешь. Ты — энергетическая субстанция, прикидывающаяся собакой, у динов не бывает пышных форм. И вообще, твои вкусовые предпочтения меня не волнуют, — огрызнулась Дженни.

— Кто бы говорил, ты никогда живого дина не видела, — прыснул Сэм, — в смысле, без образа.

— Сэм, ты Эрика слышишь? — Дженни смягчилась.

— Ага. И вижу тоже, а он меня нет. Я умею маскироваться, — дин самодовольно вильнул хвостом. — Но хозяин выпал. Хотя, — Сэм задумчиво почесался, — я вижу сгусток энергии. Неправильный какой-то, неровный, с пробоинами, как раз напротив Эрика. Роберт там?

Дженни мысленно кивнула, а Сэм подполз и принюхался. Дин практически касался Роберта, даже лизнул то место, где находилась его рука, по обыкновению, пройдя насквозь. Заскулил и вернулся к Дженни. Она улыбнулась, погладила собаку, потрепала за ухом, и дин тут же уложил голову ей на колени.

Эрик внимательно следил за проделываемыми манипуляциями.