Шрифт:
Закладка:
С другой стороны, Эсси абсолютно права. Торопиться некуда. Она с любовью и заботой смотрела на меня.
– Трудная для тебя ситуация, дорогой Робин?
Я мог только ответить:
– Я очень люблю тебя, Эсси.
Она выглядела не любящей, а раздраженной.
– Да, конечно. – Пожала плечами. – Не меняй тему. Ты любишь меня. Я люблю тебя, мы оба в этом не сомневаемся; к настоящему обсуждению это не имеет отношения. Мы обсуждаем, что ты испытываешь по отношению к очень хорошей женщине, которую ты тоже любишь, – Джель-Кларе Мойнлин. Какие при этом возникают осложнения.
– Мы обсуждали это миллион раз! – простонал я.
– Почему бы тогда не обсудить миллион первый? Успокойся, дорогой Робин. У тебя еще пятнадцать, может быть, восемнадцать миллионов миллисекунд, прежде чем Клара кончит говорить, как ей приятно снова тебя увидеть. Так что мы вполне можем поговорить, конечно, если ты этого хочешь.
Я подумал и сдался. Сказал:
– Почему бы и нет? – И действительно, никакой причины, чтобы не поговорить, не было.
И не было причины беспокоиться. Как сказала Эсси, мы обговаривали это много раз, однажды говорили целую ночь и закончили на следующий день. Это было очень давно – миллиарды секунд назад, и я говорил с реальной Эсси, той, что из плоти и крови. (Конечно, сам я тогда тоже был из плоти и крови.) Мы тогда недавно поженились. Сидели на веранде своего дома, прихлебывали чай со льдом, смотрели на лодки в Таппановом море, и это был по-настоящему приятный, полный любви разговор.
Очевидно, Эсси тоже вспомнила этот давний разговор плотских людей, потому что организовала такую же удобную обстановку. О, не «реально» в физическом смысле. Но что теперь значит для нас «реально»? Тем не менее я увидел парусные лодки, а вечерний ветерок с моря был приятным и теплым.
– Как хорошо, – сказал я одобрительно, чувствуя, что начинаю расслабляться. – У бестелесных баз данных есть свои преимущества.
Эсси удовлетворенно согласилась. С любовью взглянула на наш старый дом и сказала:
– В последний раз мы при этом пили чай. Хочешь сейчас чего-нибудь покрепче, Робин?
– Коньяк с имбирным элем, – сказал я, и мгновение спустя появилась наша верная старая служанка Марчеза с подносом. Я сделал большой глоток, думая.
Думал я слишком долго для терпения Эсси. Она сказала:
– Выкладывай, дорогой Робин! Что тебя тревожит? Боишься говорить с Кларой?
– Нет! То есть… – Я подавил свое раздражение. – Нет. Дело не в этом. Мы уже разговаривали, когда она прилетела на корабле Вэна.
– Кажется, да, – уклончиво ответила Эсси.
– Нет, правда! С этим все в порядке. Мы обговорили самое плохое. Я не думаю сейчас, что она винит меня в том, что я бросил ее в дыре, если ты это имеешь в виду.
Эсси откинулась и серьезно взглянула на меня.
– То, что я имею в виду, Робин, – терпеливо сказала она, – совершенно не важно. Мы хотим выяснить, о чем ты думаешь. Дело не в противоречиях между тобой и Кларой, верно? Может, ты тревожишься, что мы с ней выцарапаем друг другу глаза? Этого не произойдет, Робин. К тому же тут возникает техническая трудность: она плоть, а я только душа.
– Нет, конечно, нет. Я тревожусь не из-за твоей встречи с Кларой.
– А из-за чьей же?
– Ну… что, если с ней встретится реальная Эсси?
Портативная Эсси некоторое время молча смотрела на меня, потом задумчиво сглотнула.
– Реальная Эсси?
– Ну, ведь это только мысль. – Я пошел на попятную.
– Я это понимаю. Хотела бы понять еще лучше. Ты спрашиваешь у меня, не появится ли реальная Эсси на Сморщенной Скале?
Я задумался. Это не совсем то, что я имел в виду. И совершенно не собирался говорить об этом… конечно, как обычно говорил мне старина Зигфрид фон Психоаналитик, то, о чем я не собираюсь говорить, обычно самое важное.
И конечно, есть здесь действительно щекотливое обстоятельство. Портативная Эсси – только двойник. По-прежнему жива и здорова настоящая, плотская Эсси.
Она к тому же человек. Конечно, ей уже много лет, но с Полной Медициной и всем остальным она по-прежнему очень красивая, сексуальная, нормальная женщина.
К тому же она моя жена (или была ею).
Жена мужа, который, выразимся так, не в состоянии предоставлять ей радости супружества.
Все это добавляется к другим моим тревогам, о которых Зигфрид (и Альберт, и портативная Эсси, и все прочие мои знакомые) говорит, что мне не стоит из-за них тревожиться. Их советы особого добра мне не приносят: по-видимому, я не могу по-другому. Но есть кое-что еще. Плотская Эсси – точный дубликат портативной Эсси, или, если сказать точнее, она оригинал того точного дубликата, каким является портативная Эсси, моя верная жена, возлюбленная, советчик, друг, доверенное лицо и такой же, как я, конструкт в гигабитном пространстве.
Так что я знаю ее очень хорошо. И что гораздо хуже, она тоже знает меня хорошо, лучше, чем я ее, потому что помимо всего того, о чем я только что упомянул, она еще мой создатель.
Поскольку в определенных кругах Эсси больше известна как доктор С. Я. Лаврова-Броудхед, один из ведущих мировых специалистов в области обработки информации, она сама написала большинство наших программ. Когда я говорю, что копия точна, я и имею в виду – точна. Эсси даже в себя вносит поправки, то есть реальная Эсси время от времени пересматривает портативную Эсси, чтобы та более точно ей соответствовала. Так что моя Эсси ничем не отличается от плотской, или реальной, Эсси. Я таких отличий не обнаруживаю.
Но я никогда не вижусь с плотской Эсси. Не могу этого выдержать.
Назовите причину как угодно. Такт. Ревность. Глупость. Как хотите. Признаю тот жизненный факт, что никогда не вижусь с плотским оригиналом моей дорогой жены. Я не очень хорошо представляю себе, что мог бы узнать, если бы с нею увиделся. В данных обстоятельствах она либо имеет любовника, либо она не так нормальна, как я считал.
Я готов признать, что это происходит. Я даже готов согласиться, что это справедливо. Но я не хочу об этом знать.
Поэтому я сказал портативной Эсси:
– Нет. Не думаю, чтобы плотская Эсси ревновала, если бы оказалась здесь, да и Клара не стала бы. Во всяком случае, я не хочу знать, где Эсси и что она делает
