корабль, но даже самолет. Но не испуг заставил самцов корчиться быстро и разрушительно. Боль. Высокочастотный звук, сопровождавший полет корабля, причинял лежебокам страшную боль. Он сводил их с ума, и вскоре самые слабые из них погибли.

Могли ли хичи удовлетворить свое стремление ко встрече с космическими друзьями с помощью лежебок?

Не вижу такой возможности. Мой собственный опыт говорит – нет. Хичи так же трудно было установить коммуникацию с лежебоками, как нам, записанным машиной, трудно вступать в осмысленные отношения с плотскими людьми в реальном времени. Это не невозможно. Просто обычно при этом происходит больше неприятностей, чем пользы. К тому же когда я разговариваю с плотскими людьми на близком расстоянии, они обычно не умирают.

После этого корабль перестал быть счастливым (рассказывая, Сияние пожала мышцами живота). Ожидание было таким радостным, разочарование – таким горьким.

И становилось еще хуже.

Вся экспедиция находилась на грани провала. Хотя зонды продолжали передавать слова в приемники, всякая попытка приблизиться к лежебокам в их домах заканчивалась катастрофически и разочаровывающе – разочаровывающе для хичи, катастрофически для их новых «друзей».

И тут на орбите были получены новости из Дома.

Пришло сообщение от Связующей Силы. В нем говорилось с раздражительностью старости и негодованием того, кто сам не смог присутствовать (в вольном переводе):

– Вы все испортили. Важнейшая часть записей – не обычаи лежебок и не политика. Это их поэзия.

Древние Предки на корабле распознали поэзию лежебок – подобную песням больших китов или старым норвежским эддам на Земле. Подобно эддам, эти песни воспевали великие битвы прошлого, и сами эти битвы оказались очень важны.

В песнях говорилось о существах, которые не имели тела и вызывали огромные разрушения. Лежебоки называли их словом, которое обозначает «убийцы», и, по мнению Связующей Силы, они действительно были бестелесными – энергетическими существами; они действительно появились и вызвали огромные разрушения…

– То, что вы сочли легендами, – насмехался Связующая Сила, – на самом деле не рассказ о богах или дьяволах. Это просто рассказ о действительном посещении существ, враждебных всякой органической жизни. И есть все причины полагать, что существа эти по-прежнему рядом.

Так хичи впервые узнали о существовании Врага.

6. Любовь

К тому времени как Сияние кончила свой рассказ, вокруг собралось много народа. У всех были вопросы, но потребовалось какое-то время, чтобы они их сформулировали. Сияние сидела молча, потирая свою грудную клетку. Это движение производило легкий скрежещущий звук, словно пальцем по стиральной доске.

Невысокий чернокожий человек, которого я не знал, спросил:

– Простите, но я не понял. Откуда Касательная узнала о Враге? – Говорил он по-английски, и я понял, что кто-то все время переводил рассказ Касательной. Этот кто-то был Альберт.

Пока Альберт переводил вопрос низенького чернокожего на хичи для Сияния, я бросил на него взгляд. В ответ он пожал плечами, показывая (я думаю), что тоже хотел услышать рассказ.

Сияние тоже пожимала плечами. Вернее, резко сократила мышцы живота, что у хичи является эквивалентом.

– Мы не знаем, – ответила она. – Это стало известно позже, когда Связующая Сила произвел анализ глубинной структуры эдд лежебок. Тогда стало известно, что эти вторгшиеся Убийцы происходят не с планеты. Конечно, было и много других данных.

– Конечно, – подхватил Альберт. – Например, недостающая масса.

– Да, – подтвердила Сияние. – Недостающая масса. Это была большая загадка для наших астрофизиков, и так, я думаю, продолжалось годы. – Она задумчиво потянулась к еще одному маленькому грибу, а Альберт тем временем объяснял остальным, как «недостающая масса» оказалась не естественным космическим феноменом, но артефактом Врага; и в этот момент я перестал слушать. Мне Альберт все время говорит об этом. И я его не слушаю. Слушать, как Сияние рассказывает историю ужасного полета Касательной, одно дело. Этот рассказ я выслушал очень внимательно. Но когда Альберт начинает гадать «почему», я отвлекаюсь. Теперь он займется девятимерным пространством или гипотезой Маха.

Так и произошло. Сияние, казалось, заинтересовалась. Я нет. Я откинулся назад, знаком попросил официантку принести еще порцию «ракетного сока» – почти смертельного белого виски, которым старатели Врат в старину заливали свои тревоги – и позволил Альберту говорить.

Я не слушал. Думал о бедной, сексуально возбужденной Касательной много сотен тысяч лет назад и о ее злополучном полете.

У меня всегда была сердечная слабость к Касательной – ну, это, конечно, не совсем верно. Опять слова. Как неточно они передают смысл! У меня нет сердца, так что нет и его слабостей. И «всегда» тоже неточно, потому что о Касательной я знаю только тридцать – может, следовало бы сказать «тридцать миллионов» – лет. Но я часто думаю о ней, и всегда сочувственно, потому что меня тоже застрелили и я знаю, каково это.

Я сделал глоток ракетного сока, благожелательно глядя на собравшуюся у стола толпу. Все были захвачены тем, как Альберт обменивается с Сиянием космическими премудростями, но ведь Альберт не жил у них в кармане последние пятьдесят (или пятьдесят миллионов) лет. За это время можно хорошо узнать программу. Я подумал, что в общем знаю, что собирается сказать Альберт, еще до того, как он начнет говорить. Я понимаю даже смысл его взгляда искоса, который он время от времени бросает на меня. Он подсознательно упрекает меня за то, что я не позволяю ему что-то сказать, а он считает это что-то очень важным.

Я терпеливо улыбнулся ему, давая знать, что понимаю… а также напоминая, что здесь я решаю, кто будет говорить и когда.

И тут почувствовал мягкое прикосновение к шее. Это была рука Эсси. Я с удовольствием откинулся. В этот момент Альберт бросил на меня очередной взгляд и спросил у Сияния:

– Я полагаю, у вас была возможность познакомиться с Оди Уолтерсом Третьим на пути сюда?

Это разбудило меня. Я повернулся к Эсси и прошептал:

– Я не знал, что Оди здесь.

Эсси ответила мне на ухо:

– Похоже, ты многого не хочешь знать о плотских людях. – От ее тона у меня защекотало шею: это смесь любви и суровости. Таким тоном Эсси говорит, когда считает, что я необычно «gloopy» или упрям.

– О боже! – воскликнул я, вспомнив. – Дейн Мечников.

– Дейн Мечников, – согласилась она. – Он также присутствует здесь, на Скале, в плотском виде. Вместе с тем человеком, который его спас.

– О боже! – снова сказал я. Дейн Мечников! Он был в составе той экспедиции в черную дыру, которая полстолетия отягощала мою совесть. Я оставил там его вместе с остальными, а среди остальных была…

– Да, Джель-Клара Мойнлин, – прошептала Эсси. – В настоящий момент в Центральном парке.

Центральный парк не очень