— К счастью для вас, у меня есть собственный встроенный камин. Где водогрей? — самодовольно спросил я.

— Ты издеваешься надо мной, — сказал Август.

Том, Чарльз, Маркус и я усмехнулись. Стивен был с Августом. Шокирован. Должно быть, он был слишком молод, чтобы помнить истории о Рубиконе.

— Давай я тебе покажу, — сказал Том.

Я последовал за ним в заднюю часть дома. Все было примитивно.

— Никакой магии, Блейк. Горан узнает.

— Это не магия, если она привязана ко мне, — сказал я, приложил ладонь к водогрею, и розовое пламя согрело мою руку. По толстому металлу разлилось красное свечение, и через минуту я услышал, как закипела вода. — Думаю, этого должно хватить.

Август и Стивен выбрались наружу, чтобы понаблюдать. Им было так любопытно. Август разинул рот.

— Льготы Рубикона. — Я улыбнулся и приподнял брови, ожидая указаний, как пройти в душ.

— Дальше по коридору, третья дверь справа, — сказал Стивен.

Август указал на водогрей.

— Ты хочешь сказать, что у нас есть теплая вода?

— Ага, — сказал я и направился в ванную.

***

Душ был отличным. Когда я закончил, Том и Стивен ждали с полотенцами за дверью.

Они толкали друг друга, направляясь в душ, и я усмехнулся.

Даже рассмеялся.

Из гостиной доносились голоса и смех. Август хотел знать все, что я могу делать, что заставило Чарльза и Маркуса рассмеяться. Это было весело.

— Папа, он разогрел водогрей рукой. Он светился. — Его тон звучал так, словно он произносил это уже в десятый раз. Будто это не хотело впитываться.

Маркус усмехнулся.

— Он — Рубикон, сынок. Однако будь осторожен с пламенем. От его пламени нет лекарства.

Я вошел, и они оба подняли головы.

— Чувствуешь себя лучше? — спросил Маркус.

— Да. Спасибо. — Я сел на диван, все еще вытирая полотенцем мокрые волосы.

— Там действительно теплая вода? — спросил Август.

Я кивнул. Мысль о том, что у них нет теплой воды, заставила меня осознать, насколько я воспринимал все как должное. Я никогда не думал об Анук или о ком-либо из людей, пытающихся выжить здесь так долго.

— Есть ли способ вернуть людей, которых похитили несколько недель назад? — спросил Август.

— Август, — сказал Маркус.

— Все в порядке, Маркус. — Я повернулся к Августу. — Моя судьба — освободить весь Итан.

— Но Элль сказала…

— Она напугана. У нас было предсказание о Саадедине. Ты случайно не знаешь, кто был носителем, которого они использовали?

Маркус покачал головой.

— Все, что мы знаем, это то, что он охраняет короля Альберта.

— Он действительно жив?

— Это единственное, что заставляет нас двигаться дальше. Горан знает, что если убьет его, то с таким же успехом может убить всех нас. Нет никаких причин сохранять нам жизнь, если наш король мертв. Он — причина, по которой мы держимся. Как поживает твой отец?

— Не буду врать, он сам не свой с тех пор, как потерял короля. В тот день, когда он узнал, что Елена — его дочь, для него все изменилось.

Я настроился на Елену. Она подняла щит. Я вздохнул.

— Мне нужно попросить тебя об одолжении для короля Гельмута, — сказал я.

— Конечно, все, что угодно, — ответил Маркус.

— Не говори Елене, кто такой Горан на самом деле. Попроси и остальных членов своей семьи тоже.

— Она не знает? — с беспокойством спросил Маркус.

Я покачал головой.

— Хорошо, мы не скажем.

— Подожди, кто он такой? — спросил Август. Должно быть, он был совсем младенцем, когда появились лианы.

— Тебе не о ком беспокоиться, и говори потише, — сказал Маркус, нервно поглядывая в сторону лестницы.

Том вышел, что-то проворчал и покачал головой.

— Этот огонь особенный, Блейк. Я уже давно не принимала такого душа.

— Тогда прошу меня извинить. — Маркус встал, потирая руки. — Там меня душ зовет.

Чарльз курил трубку. Мне нравился запах вишни, клена, табака. У него было довольное выражение лица, когда он сидел в задумчивости.

Том сел на стул, который освободил Маркус.

— Блейк думает, что сможет найти Максин и остальных, — сказал Август.

Том спросил:

— Есть ли способ, которым ты можешь найти кого-то, кого похитили много лет назад?

— Я могу попробовать. Если у меня есть что-то, что принадлежало им.

— Возможно, что-то есть на складе. — В голосе Тома звучала надежда.

— Как ее зовут? — спросил я.

— Лиана. Она была для меня всем. Она была беременна нашим первым ребенком, когда они забрали ее. Сомневаюсь, что ребенок выжил.

Я не знал, что сказать.

— Если ты сможешь найти ее, я буду обязан тебе всем, — сказал он.

— Ты мне ничего не должен. Это меньшее, что я могу сделать после того, что ты сделал для Елены.

— То устройство, — перебил Чарльз. — Думаешь, оно сработает?

— Так и будет. Я знаю, что так и будет. — Я кивнул. — Чарльз, ты не единственный, кто будет рисковать своей семьей. — Я вздохнул и потер лицо. Я спросил Тома: — Елена что-то говорила о сборе урожая?

Том отвел взгляд.

— Ты не сможешь скрыть свою драконью форму, Блейк. Если бы ты был таким благородным, каким нас учили, ты бы не смог смотреть и ничего не делать. Ни один дракон не смог бы. Елена потеряла бы тебя.

— Она рассказала мне об этом. Ты знаешь, какую магию они используют?

— Здесь темную. Из тех, кто не проявляет милосердия. Горан хочет тебя, это точно, и он сделает все, что в его силах, чтобы заманить тебя во тьму, если узнает, что ты здесь.

— На меня заявлены права. Я больше не могу стать темным. Елена — мой настоящий всадник, так что он умрет.

— Только не с Саадедином на его стороне.

— Я видел его в нашем предсказании. Он большой, но есть что-то, что мы с Еленой должны найти, что убьет его. — Я рассказал им подробности предсказания. Они, как и прежде, жадно слушали. Я рассказал им, почему я должен был увидеть этот праздник. Это был мой план — выяснить, кто еще жив. Если бы я мог сообщить им, что помощь приближается, и дать им надежду. Они были самыми преданными людьми короля Альберта. Они больше не делали Драконианцев такими. Я не позволю им там умереть.

— Пир — это твой план? — спросил Том.

— Я не буду один.

Я рассказал им об Эмануэле и о том, что он был драконом короля Гельмута. Если они думали, что я свирепый, то они понятия не имели, как выглядит свирепый.

По мере того, как я рассказывал, на их лицах появлялась надежда. Особенно когда