Шрифт:
Закладка:
– И плюхнул его в воду у самой опоры моста, – сказал Томми, заканчивая рассказ.
Грант посмотрел на свои руки и обнаружил, что они не дрожат.
Мертвый юноша, который не мог спасти себя, спас его.
Он поднял глаза и увидел перед собой Клюн и его белый дом. Он стоял в глубокой зеленой чаще между холмами совершенно один, если не считать росшей рядом раскидистой ели, похожей на темно-зеленое руно, брошенное на голую землю. Синий дымок вился над трубой, поднимаясь в тихое небо. Квинтэссенция мира и покоя.
Когда они съехали с шоссе на песчаную дорожку, Грант увидел, что Лора вышла из дома и стоит на пороге, ожидая их. Она помахала им и, опуская руку, откинула упавшую на лоб прядь волос. Знакомый жест согрел все его дрожащее от озноба нутро. Точно так же она обычно ждала его на маленькой платформе Бэйдноха, когда была девочкой, так же махала рукой и так же убирала со лба прядь волос. Ту же самую прядь.
– Черт, – сказал Томми, – я забыл отправить ее письма. Не говори, пока не спросит.
Лора расцеловала Гранта в обе щеки, взглянула на него и сказала:
– Я приготовила вам к ланчу славную птичку, но, похоже, тебе будет полезнее хорошенько выспаться. Так что отправляйся прямо наверх, ложись и забудь о еде, пока не проснешься. У нас впереди много недель – хватит времени, чтобы посплетничать, так что не обязательно начинать сию минуту.
Только Лора, подумал Грант, может так деликатно подчинить свою роль хозяйки дома нуждам гостя. Ни малейшей попытки навязать завтрак, который она наверняка тщательно обдумывала, ни намека на скрытый шантаж. Она не станет соблазнять ненужной чашкой чая, не станет предлагать воспользоваться ее замечательной ванной. Ей не нужен даже обязательный по прибытии вежливый обмен фразами. Не спрашивая и не колеблясь, она предоставила ему то, в чем он нуждался. Подушку.
Интересно, подумал Грант, это потому, что он выглядит совершенной развалиной, или потому, что Лора так хорошо его знает? Ему пришло в голову, что он не против того, чтобы Лора узнала о его рабской зависимости от страха. Странно, он так корчился, только бы не проявить свою слабость перед Томми, и при этом останется совершенно спокоен, если Лора обнаружит ее. А должно было бы быть наоборот.
– Я поместила тебя на этот раз в другую комнату, – говорила Лора, поднимаясь впереди него по лестнице, – потому что западную только что отремонтировали и там еще немного пахнет краской.
Она и правда слегка поправилась, отметил Грант, однако ее щиколотки изящны, как и прежде. И тут же с врожденной способностью смотреть на все со стороны, способностью, которая его никогда не покидала, понял, что отсутствие желания скрыть от Лоры свои панические атаки было доказательством того, что ни одной самой маленькой своей частичкой он больше не был влюблен в Лору. Потребность мужчины достойно выглядеть в глазах любимой никак не присутствовала в его отношении к Лоре.
– О комнатах, выходящих на восток, всегда говорят, что они ловят утреннее солнце, – продолжала она тем временем, стоя на середине восточной комнаты и оглядывая ее, точно видела впервые. – Как будто это достоинство. А мне кажется, гораздо приятнее взглянуть и увидеть залитый солнцем пейзаж, чего нельзя сделать, если солнце бьет тебе в глаза. – Она засунула большие пальцы за пояс и немного растянула его – он становился туговат. – Но через пару дней в западной комнате уже можно будет жить, так что ты сможешь перебраться, если захочешь. Как поживает мой дорогой сержант Уильямс?
– Цветет и благоухает.
Перед мысленным взором Гранта предстало видение – Уильямс, как молчаливый монумент, восседает за столиком в «Уэстморленде». Он шел домой после совещания у начальника отдела, наткнулся на Лору и Гранта, пьющих чай, и был немедленно приглашен присоединиться к ним. Он имел большой успех у Лоры.
– Знаешь, когда нашу округу периодически начинает трясти, я думаю о сержанте Уильямсе и сразу же обретаю уверенность, что все будет в порядке.
– А я, значит, вовсе не вселяю в тебя такую уверенность? – спросил Грант, расстегивая ремни чемодана.
– Не слишком. Во всяком случае, не так. Ты только будешь служить утешением, если все полетит кувырком. – С этим загадочным замечанием она направилась к двери. – Не спускайся, пока не захочется. Вообще не спускайся, если будет неохота. Просто позвони, когда проснешься.
Замер звук ее удаляющихся по коридору шагов, и все заполнила тишина. Грант стащил с себя одежду и, не позаботившись о том, чтобы задернуть занавески, свалился в постель. Подумал: «Надо бы задернуть шторы, а то солнце разбудит меня слишком рано».
Он неохотно открыл глаза, только чтобы посмотреть, насколько стало светлее, и обнаружил, что свет из окна в дом не льется. Свет просто оставался снаружи. Грант приподнял голову с подушки, чтобы разобраться в этом странном явлении, и сообразил, что солнце клонится к закату и вот-вот наступит вечер.
Приятно удивленный, расслабленный, он повернулся на спину и лежал, прислушиваясь к тишине. Такой, какую не мог припомнить. Он упивался покоем, наслаждаясь длительной передышкой. Не существует замкнутого пространства отсюда до Пентланд-Ферта. Отсюда до Северного полюса, если уж на то пошло. Сквозь широкое, ничем не задернутое окно Гранту было видно предвечернее небо, все еще серое, но слегка посветлевшее, с полосками низких облаков. Дождя такое небо не обещало, в нем был только отзвук покоя, наполнившего мир этой благословенной тишиной. Ну и ладно, если нельзя будет ловить рыбу, он будет гулять. На самый худой конец, он может поохотиться на кроликов.
Он наблюдал, как темнеют облака, и гадал о том, кого Лора на сей раз приготовила ему в невесты. Удивительное дело, но все замужние женщины выступают единым фронтом против холостяцкого положения мужчины. Если женщины счастливы в замужестве, как Лора, они полагают женитьбу единственным удовлетворительным состоянием для взрослого человека, не страдающего каким-либо заметным изъяном или не имеющего для этого особых помех. Если же они стонут под брачным ярмом, они испытывают неприязнь ко всякому, кто избежал такого наказания. Каждый раз, когда Грант приезжал в Клюн, Лора обычно представляла ему для рассмотрения очередную, тщательно отобранную особу женского пола. Конечно же, ничего не говорилось о том, в каком качестве ее хотели бы видеть, просто они проходили перед его глазами, так чтобы он мог их оценить. Когда же он не выказывал никакого особого интереса к
