Шрифт:
Закладка:
— Это еще че такое? — возмутился Капитан, — Крыс пусть ловит!
— Крысы кончились…
— В смысле «кончились»? Как на корабле могут кончится крысы? Тем более, что мы в порту должны были новых на борт принять?
Ур, устраивавшийся на специально сделанном для него высоком стуле, выпустил и втянул когти — жест, имевший у киттов, в зависимости от контекста много значений, от угрозы до умиления, но, в данном случае, являвшийся аналогом пожиманию плечами.
— Сожрал. Всех. И портовых тоже. Еще когда они по канатам на борт лезли.
— Да не может такого быть!
— Вон у Амяза спросите.
— Ясс, Капитан-аза. — потвердил Механик, — Совсем-воопше всех скушал. Весде смотрел. В трюме смотрел, в технишеский каналы смотрел, в вентилясия — тоше смотрел. Ошен хитрый птиса.
— Вот кому рассказать — не поверят… — Капитан задумчиво почесал затылок, — И чем его тогда кормить? Мы на него не рассчитывали.
— Все учтено, — успокоил Ур, — Мы когда заявку на цельных цыплят давали, его тоже учли.
— А! Кстати по поводу цыплят. Вы их че — целиком жрете? Прям с перьями и костями?
— Разумеется.
— И как? Вкусно?
— Ну было бы не вкусно — не ели бы.
— Ну вы даете… — Капитана слегка передернуло.
— Это — часть нашей национальной кухни. Во-первых… А во-вторых — вы сами жрете такую дрянь, что аж челюсти сводит.
— Мы? Да где?
— Картошка, грибы, перцы, от которых вы прям без ума и эта еще дрянь — как вспомню, так на изнанку выворачивает. Как её?
— Квашеная капуста, — подсказал с матросского стола Калибр, — Это вообще за гранью добра и зла.
— Во-во! Ну и вообще все ваши методы консервирования.
— Да шоб ты понимал! — обиженно фыркнув, Капитан положил себе добавки, — Капустка, квашенная, да если с клюковкой, этож прям объедение!
— Мне от одного запаха дурно. А вот нежный сочный суточный цыпленок, это прямо мням! Особенно, если его слегка, прям всего сутки подвялить на жаре, чтобы ароматнее был…
Капитан скривился и поспешил закрыть данную тему.
* * *
После отплытия из Аргесаеванны, команда снова входила в ритм службы: зарядка, занятия вахты и час чтения, который команда приняла «на ура».
Конечно морские своды и наставления чтиво не самое интересное… Но час сидения на заднице, при текущем ритме службы — это подарок! А тут Капитан, честно отсидев два занятия, повадился сваливать и лишь изредка заглядывать и проверять, чтобы все сидели уткнувшись в книгу. Причем, если не светить обложку, книгу можно положить перед собой любую. Старпом вообще в наглую читал «Парус на горизонте». на вопрос Капитана в наглую соврав, что это учебник по истории парусного флота которую он, как офицер, обязан знать.
Глядя на него, остальные принялись перед занятием тырить книги из библиотеки и ныкать за пазуху, чтобы потом украдкой достать и скоротать время за художественной литературой. Даже не шибко грамотные Федор и Обмылок сидели уткнувшись в книгу и изредка тыкая соседа, чтобы тот подсказал незнакомое слово. Чума, не владевшая грамотой даже на их уровне, первое время не знала, что делать, но за неё взялась Лисса, от нечего делать ударившаяся в педагогику.
В свою очередь Ур, вдоволь нагоняв всех по тактике и физподготовке, плотно занялся стрельбой, так что за кормой теперь волочилось на буксире целое мишенное поле, а на палубе были устроены разнообразные препятствия и укрытия для отработки ведения огня изо всех положений. Стрелять нравилось всем, и даже Доктор периодически принимал в этом участие. Капитан также принимал отрабатывал упражнения наравне со всеми. Разрабатывая руку после ранения, он тайком, у себя в каюте, упражнялся с пистолетом и теперь с гордостью демонстрировал приобретенные навыки.
— Рубеж! Заряжай! Огонь! — скомандовал Ур щелкая секундомером.
Выхватив из кобуры «Маузер», с уже досланным в патронник патроном, Капитан сделал выстрелы по первой группе мишеней, перебежав припал на колено за двумя бочками изображавшими укрытие. Поразил следующие цели, снова сменил позицию, отстрелялся, сменил магазин и расстрелял последнюю группу мишеней автоматическим огнем.
— Стрельбу окончил!
— Неплохо, — оценил результаты Ур, — Держите стабильное время.
— Да время — это че! — отмахнулся Капитан, — Ты видал как я перезаряжаться наблатыкался! Новый вставил прежде чем старый до палубы долетел!
— Да — скорость перезарядки тоже отличная. Хотя до меня вам по прежнему далеко.
— Ну дык — у тебя и руки покороче и пистолет из-за этого поближе. А я пока отсюда, до туда донесу!
— Нет предела совершенству, — Ур повертел головой, — Следующая Чума. Стреляешь первое упражнение из винтовки. Все помнишь?
— Аружие в тыл стрильбища ни напровлять, с придахранителя бес каманды ни снимать…
— Верно. А почему так нельзя делать?
— Патамушта палучишь больна.
— В точку. На позицию.
Чума вышла на огневой рубеж нервно сжимая винтовку, по команде зарядила ееё, взвела затвор, сняла с предохранителя, прицелилась, выстрелила, снова взвела, снова выстрелила. Всего три раза.
— Ну что? Хреново все! Два из трех в идеальных условиях.
— Ана качаится… — Чума ткнула пальцем в буек с мишенью.
— Другим это не мешает, так что заткнись. Сейчас Федор отстреляется и снова пойдешь. Пока не начнешь пуля в пулю вкладывать. А потом следующее упражнение и так до победного. Упала в строй!
Чума пискнула: «Йесть!» и заняла свое место. Отбитое отдачей плечо ныло, ныло ухо после того, как запутавшись с предохранителем, она попыталась повернуться и что-то спросить с винтовкой наперевес и пальцем на спусковом крючке. Но, Чума не обращала на это внимания, равно как и на выпады Ура. Владение оружием в Аргесаеванне было символом. Это могли позволить себе только свободные люди. Поэтому в любом доме на почетном месте висели сабли, кинжалы и дедовские мултуки с кремневыми замками.
Оборванцам, вроде неё, были по карману разве что плохонькие ножи, хотя ходили слухи, что у Галиба на всякий случай был припрятан револьвер который, правда, в итоге, ему так и не помог. А тут ей не просто разрешили взять винтовку — приказали! Даже если бы ей приказали взять мешок золота, это было бы менее странно и дико. Золото всегда можно отнять. А вот винтовку…
* * *
После стрельб была чистка оружия. Данное мероприятие Чуме нравилось почти так же, как сами стрельбы. Все чинно рассаживались в кубрике вокруг большого стола, доставали принадлежности, масленки и начинали неторопливо разбирать и чистить детали оружия, попутно разговаривая кто о чем.
— Слушай, Бардья… — Бьернсон внимательно посмотрел ствол на свет, — А татуировки твои кто делал?
— Смотря какие. На лице — отец. Остальные
