Кровать была узкой. Виктор помнил, как Саша ее выбирала, отчасти назло ему. И вот теперь, лежа на спине, он занимал почти всю ее, а Саша расположилась сбоку и частично на самом Вике, использовав его грудь как подушку. Она уснула почти сразу после секса, а его, несмотря на усталость, сразила бессонница. Так и лежал, вслушиваясь в звуки сонной утренней квартиры, и думал, как бы так аккуратно повернуться на бок, чтобы не разбудить жену — через два часа рука все-таки затекла. Будить не хотелось еще и потому, что Виктор не знал, как ее успокаивать, если она решит обвинить его в случившимся. Потому что наоборот хотелось примирения.

За этими мыслями он не заметил, как Саша проснулась. Несколько минут она тихо лежала с открытыми глазами, и тогда Виктор, погладив ее по спине, спросил:

— Ты как?

Она пожала плечами.

— Не знаю. Надо подумать.

Он изловчился и заглянул ей в лицо — Саша хмурилась.

— Мне уйти?

— Не навсегда, — не задумываясь ответила она, а потом, видимо пожалев его, пояснила: — Лана проснулась. Сидит у себя и думает, стоит ли будить меня или пошариться в холодильнике и позавтракать тем, что найдет. Я ее вчера ужасно перепугала. Сначала сама отпустила с ночевкой к подружке, а потом заявилась на ночь глядя и потащила домой, так и не сумев объяснить, зачем. Сделала это потому, что ты мне приказал, а самостоятельно думать я тогда не могла. Надеюсь, сегодня объяснять не придется. Да, Вик, я ее чувствую. Чем старше она становится, тем меньше, но иногда, как сегодня, чувствую. Сильнее всего было за день до твоей мнимой смерти, настолько сильно, что я упала прямо в приемном покое в больнице у Яна. А они обкололи меня успокоительным и оставили на ночь у себя…

А Виктор тогда подумал, что Ян умер, Саша забрала дочь и сбежала, в то время, как Лану собирались убить. Но обдумать это как следует Саша ему не дала.

— Так что давай — поднимайся, иначе мне придется столкнуть тебя с кровати. Не то, чтобы это было необходимо, но мне хочется столкнуть тебя с кровати.

Тело Эмбер Миллер, как догадался Виктор, убрали люди Лин Вея, пока сам Вик сходил с ума от затянувшегося ожидания в коридоре больницы. Они много чего еще полезного сделали, например, перехватили полицейских, собиравшихся на деле проверить дома ли Ян. Но, конечно же, Верховный Творец ничего не делал просто так.

Они с Виктором сидели в приемных покоях Лин Вея и играли в сянцы. Виктор и в шахматы-то играл так себе, а уж в китайские и подавно, потому бездумно двигал фигуры, ожидая, когда начнется разговор, ради которого его на самом деле позвали. О том, что это не самая хорошая тактика, понял, когда получил веером по руке.

— Вы самый худший из известных мне творцов, — доверительно сообщил Лин Вей. — А я, в силу возраста, знал очень многих. И вы не самый сильный, особенно сейчас, когда вы не до конца восстановились после тени. Думаете, мало было желающих на место мастера по боевой магии для моего ученика?

— Неужели можно по экватору в две линии выстроить? — деланно ужаснулся Виктор, за что снова получил веером.

— Я помог вашему ребенку, чтобы вы не отвлекались и занимались моим. И что вы сделали?! — в голосе Верховного Творца снова слышался треск Изначального пламени, но Виктора он больше не пугал.

— Неправильная формулировка. Вы буквально собрали, склеили моего ребенка, срастили его сломанные косточки. В ответ я сделал тоже самое для вашего.

Сломленный дух — не то же самое, что сломленное тело, но так же смертельно опасно. Особенно если ребенку из возможных выходов оставляют только Лабиринт Смерти. Потому что дети не должны умирать, даже если у них уже была своя могила на пригородном кладбище на севере Италии.

Денис долго смотрел на скульптуру ангела на надгробии, потом с неудовольствием отметил:

— Мама выбирала — работа искусствоведом не прошла для нее даром. Зачем вы притащили меня сюда? Показать, что для родителей я умер? Мне уже говорили об этом.

— А про поединок воли тебе рассказывали? — спросил Виктор и бросил на могилу купленный у ворот цветок.

Денис покачал головой, в его глазах впервые за долгое время появился интерес.

— Совершеннолетний творец, прошедший оба уровня Лабиринта и не желающий оставаться в сообществе, может потребовать у Верховного творца поединок воли. Верховный не в праве ответить отказом, но может выставить вместо себя другого бойца. Бой ведется до первой крови. Если инициировавший поединок побеждает, то становится свободным с небольшим ограничением на применение магии, кроме бытовой. Если проигрывает, наказание выбирает Верховный творец на свое усмотрение. Подожди еще года четыре, за это время успеешь как следует подготовиться, а потом потребуй поединок. Лин Вей ни за что не станет биться против тебя, и выставит скорее всего меня. А уж меня побеждать ты научишься гораздо раньше.

— А ваша дочь?

— Просто не попадайся ей на глаза, и все, что ты увидел в череде вероятностей, не сбудется. Ты же хотел работать с искусственным интеллектом? Так и вали в силиконовую долину. С твоей башкой у тебя проблем не возникнет.

— Она умрет, — Денис нахмурился.

— Не волнуйся, у меня есть еще один дурак на заклание — я сам.

Мальчишка задумался, снова отвернулся к могиле и долго пялился на свое имя и даты под ним. Потом практически неслышно спросил:

— Почему?

— Ну, — усмехнулся Виктор, — не могу же я завидовать мертвому пацану.

Воспоминание о недавнем разговоре вновь вызвало на лице Вика улыбку, за что он снова получил от Лин Вея веером.

— Но он же теперь в норме, — возразил Виктор на немой укор. — И даже если он и есть тот самый Калки, вам его не жалко? Парень в предыдущей жизни сначала сердце отдал, чтобы спасти творцов, потом и заменяющий сердце огонь, чтобы остановить войну и примирить два народа, а вы что? Мало того, что ломанулись воевать с небывалым ажиотажем, так еще и мясных големов выдумали. Про призванную богиню Воды я вообще молчу.

Лин Вей тоже молчал, только сверлил Вика внимательным взглядом прищуренных глаз. Потом резко смахнул сянцы с доски.

— Несмотря на всю мою лояльность к вам и вашей семье, вы явно стремитесь стать моим врагом!

— Другом, — спокойно возразил Виктор. — Знаете, один из способов потушить огонь — накрыть его чем-нибудь плотным, чтобы ограничить приток кислорода. Заперев парня здесь ради его же безопасности, вы закрыли ему приток кислорода. Если бы я хотел стать вашим врагом, я бы помог вам погасить его огонь вовсе. Но я, как и Денис, пришел в этот мир извне, а потому понимаю, как сильно важна для него свобода выбора. И нет, я не верю в судьбу, но верю в могущественных кукловодов. Вроде нашего обожаемого бога Огня. И если последнему понадобится в итоге вернуть мальчишку в Шамбалу, что ж, так тому и быть. Но он должен понимать, зачем возвращается, даже если ему придется валяться у вас в ногах, как вы недавно предсказывали. А потому, не надо, Лин Вей, не держите его — дайте парню гореть свободно. Не дайте ему погаснуть.