отвечала, хотя спустя время Маркус всё же дал знать, что с его сестрой всё вроде как в порядке.

Судя по тону строчек в записке, Камелия была рассержена, очень. И рассержена на вполне конкретного человека.

— Я не понимаю, почему она не пришла ко мне и не рассказала всего этого, — сокрушался ангел.

— Ты просто не видел, каким ты был под влиянием Зои. Если бы не Маркус, то, возможно, и на письмо ты отреагировал бы сегодня иначе, — Эви ткнула носком ботинка край воды, чтобы от него разбежались круги.

— Ты абсолютно уверена, что это дело рук Зои?

— А ты? Что думаю я, не важно. Не важно даже, что думает Камелия. Скажи, Дмитрий, если она сошла с ума, какое будет твоё решение?

— Если есть хоть малейший шанс на то, что дело не в Камелии, то я должен это проверить.

— А почему тогда, ещё пару дней назад, ты считал наоборот? Я слышала, что ты сказал ей, что она «жестока всегда к чувствам других». Ей было плохо, но ты даже не замечал этого. Ты не пытался ей помочь, только отчитывал её. Перестал общаться со мной. А рядом была только Зоя.

— Я… я не знаю. Сейчас, когда ты говоришь об этом, я помню, что мне казалось это правильным, но теперь я не понимаю, почему.

— Я не виню тебя. Маркус тоже сперва не поверил, хотя кажется, и не был под влиянием Зои. Но ты всегда ведёшь себя с Ами так, будто для тебя нет ничего важнее на свете, кроме неё.

— Потому что так оно и есть.

Слова не обожгли Эви, не отдались в ней болью, что немного удивило её саму. Поэтому она продолжила:

— Но при этом ты не выбрал её, когда это было важно. Я не знаю, почему ты сказал Зое место нашего лагеря и позвал её к нам, быть может, всё это тоже было под влиянием её силы. Но ты должен был не пускать её с самого начала, зная, как Ами отнесётся к этому. По крайней мере, я уверена, это то, что она чувствовала. Ты думаешь, что ведя себя с ней, как со своей ученицей, ты завоюешь её доверие, всегда считая её сильной и независимой. Но это не так. За своими жёсткими, где-то даже суровыми поступками, она скрывает свою слабость. Это вижу я, но не понимаю, как этого не видишь ты. Ты хочешь быть с ней, но как будто бы совершенно не понимаешь, что она за человек и что она чувствует.

— Когда… когда мы встретились с ней, прежде чем я присоединился к вам, я думал, что она ненавидит меня. Но она сказала, что моё присутствие причиняет ей боль.

— Она учится тебе доверять, но ты предаёшь её доверие. Для неё ты ненадёжен, она скорее доверится Виктору, чем тебе. И я думаю, Дмитрий, она прекрасно знает о твоих чувствах. Но, прости, она их не принимает. Как бы ты ни был ей дорог, но пока она не говорит тебе о своих слабостях, тебя вообще нет в её сердце. Может быть, в прошлом — да. Но не теперь. Пока ты будешь ждать, что время всё изменит, ты не заметишь, как от неё тебе останутся лишь следы на песке.

— И как тогда я должен был себя вести?

— Не знаю, я не сильна в любовных отношениях, знаешь ли. Но ты спрашивал у неё о Сване? Пробовал поговорить с ней о вашем с ней прошлом? О том, что она чувствовала, когда к ней вернулась её память? Ведь все ведут себя так, будто бы это такие темы, которые не стоит поднимать, но в итоге она ведь остаётся с ними один на один, разве не так?

Дмитрий молчал.

— Мне стоит поговорить с ней о своих чувствах в открытую?

— Если только хочешь услышать прямой отказ. Прости, но я могу лишь сказать, что тебе стоило и не стоило делать в прошлом. Боюсь, сейчас тебе нужно просто отпустить её.

— Но я не могу, Эви.

— Тогда я не знаю, что тебе делать, правда. Как там говорят, сражайся за свою любовь? Может быть, ты прав, и время на твоей стороне. Я не умею мыслить, как вы, десятилетиями. Что ты думаешь делать с Зоей?

— Я… я думаю, у меня есть идея, как можно поймать её с поличным. Но даже если это не сработает, я всё равно предлагаю её схватить и посадить под замок. Можно попытаться развязать ей язык множеством разных способов.

Дмитрий рассказал Эванджелине о деталях плана. Она попробовала написать Камелии и попросить о помощи, но та ожидаемо отказалась. Пришлось привлечь к их плану ещё и Реньен. После того, как вампирша ознакомилась со всеми деталями, они приступили к его выполнению. Дмитрий направился прямиком к Зое, пока Эви ушла собирать какие-то вещи и продукты в рюкзак.  -Ч-и-т-а-й- -к-н-и-г-и- -н-а- -К-н-и-г-о-е-д-.-н-е-т-

— Дмитрий! Я тебя везде искала, — сразу же кинулась к нему блондинка, прижимаясь к его руке.

— Прости, — он выдавил из себя мягкую улыбку, — Тут происходит чёрти что, и я пока никак не могу во всём этом разобраться.

— Расскажи мне, — она коснулась его ладони своей рукой, — Я хочу помочь тебе.

— Да, в общем-то… с Камелией творится что-то странное. Так бывало уже в прошлом, и, к сожалению, кажется, повторяется. Она вчера напала на Эванджелину и даже не помнит этого. А теперь, похоже, ещё и сбежала из лагеря.

— Что? Её нужно поскорее вернуть! Может быть, ей нужна помощь… Без неё ведь никак… — Зоя воскликнула с тревогой, и Дмитрий почувствовал, как по его руке струится тонкая волна чужой энергии. В её словах не было ничего плохого, Камелию действительно стоило вернуть, но… Он мысленно заблокировал этот поток. Зоя смотрела ему прямо в глаза, её взгляд был полон теплоты и нежности, отражая искреннюю тревогу.

— Эванджелина почему-то покрывает Камелию. Я не понимаю почему.

— Как же, не понимаешь. Они ведь подруги! Эви всегда будет за неё горой. Завидую я Камелии, — Зоя с легкой грустью отвела глаза в сторону.

Дмитрий аккуратно приподнял двумя пальцами её подбородок, заставляя снова посмотреть ему в глаза. В его голосе прозвучала нежная уверенность:

— Тебе не нужно ей завидовать. У Камелии нет многого того, что есть у тебя. А то, что у неё есть, она не ценит и, потому, непременно потеряет.

Взгляд Зои внезапно стал серьёзным, и Дмитрию показалось, что в её глазах мелькнули злые искорки:

— У неё есть ты.