я им говорил: ну слава Богу, виновные открыты! Прехладнокровно говорят: да, если это дело не замнут, то оно многих заденет. На вопрос, что это значит? отвечают: не в первый уже раз открывают здесь воровства, но смотришь, посмотришь-дело совсем не так кончится, как можно было ожидать: все и вокруг родня, а свой своему поневоле друг. Общее желание всех — часть здешних казаков и их офицеров вывести, и прислать на место их новых; а иначе-опять все будет так же, как было. И мне то же кажется. Чудак Хмелевский стал садиться в повозку, чтобы ехать в Гижигу, и спохватился, что у него нет жены; остановился, обвенчался и сел и уехал. Такой нечаянной и скорой свадьбы здесь, кажется, не бывало. При сем прилагаю Вам так называемый мой портрет, снятый с меня в 1841 г.; он, по крайней мере, замечателен тем, что Англичане его сделали без всякой с моей стороны просьбы. Я посылаю его на пробу: если он будет потребен, то я пришлю Вам, а если не потребен, то можете девать, куда угодно. Потрудитесь показать и Бернгарду Васильевичу. В октябре принялись мы за поверку Якутских переводов в особом комитете; это делается в моих кельях. Жаль, что дело остановилось за отлучкою многих членов. Николаю Николаевичу я ныне не пишу. Прошу Вас засвидетельствовать ему мое искреннее почтение и поздравить его от души с тем, что его сплав по Амуру в Петербург принят как нельзя лучше. Искренно радуюсь этому и я. Молоденькому полковнику от меня большой поклон, т. е. Михаилу Семеновичу. Он, наверно, уже приехал в Иркутск. Прощайте, до свидания, Господ с Вами! Иннокентий, Арх. Камчатский.

Ноября 17 дня 1854. Якутск.

Письмо 151

Господь с тобою, Милая моя, любезная Пашенька.

Давно, очень давно уже я не получал от тебя писем. Что это значит? Конечно, и я давно уже не писал тебе. Но у меня не всегда достает времени на письма, а тебе, кажется, всегда есть время. Уж не оттого-ли ты мне не пишешь, что я писал тебе в последнем письме моем, чтобы ты отказанную тебе тысячу руб. покойною Оленькою — отдала Гане и Кате? — Монахиням не следует быть таковыми. Или, быть может, ты больна и не можешь писать? Пожалуйста, уведомь меня, жива-ли ты и здорова-ли? каково состояние души твоей? Часто-ли бывают тебе искушения и как, и чем ты их побеждаешь? Бога ради, прошу тебя, как бы ни были сильны искушения тебе, отнюдь не выходи из монастыря и не возвращайся в мир. Иначе ты будешь пренесчастная. Молись и терпи, терпи и молись, и трудись. Ежели нет никакой работы, то чаще клади поклоны в келии твоей, т. е. утомляй твое тело, и от этого ты будешь и здоровее, и спокойнее мыслями. Я, слава Богу, здоров и живу в Якутске. Брат твой с невесткою и сестра Катя с мужем и детьми здоровы и тебе кланяются. Прощай, Господь с тобою! Р. S. Матушке игуменье с сестрами от меня поклон и благословение.

Отец твой Иннокентий, Архиепископ Камчатский.

Ноября 18 дня 1854. Якутск.

Письмо 152

Милостивый Государь, Николай Емельянович.

Имею честь поздравить Вас с наступающим или уже с наступившим для Вас Новым годом. Да дарует Господь Вам и всему Вашему семейству всякого счастья и благополучия.

Нового у нас решительно нет ничего, с Амуру я получил письмо недавно, но оно писано очень давно от 20 сентября, впрочем остались оба от письма здоровы.

И я тоже, славу Богу, здоров был и есмь — даже и самое зрение мое теперь лучше, так что могу несколько заниматься и вечером.

Что-то у Вас нового в Москве, что то нового в Крыму — в Европе! мы по сие время имеем газеты из Питера только от 1 ноября, а из Крыма от 25 октября, пока слава и благодарение Богу за все.

Правое дело России благословляется Богом повсюду. Что-то дарует Бог на будущее лето: а мира я не чаю. Враги наши точно враги-и при том гордые и упорные, и потому во всяком случае не станут просить мира.

Каковы-то дела Вашей Компании, и как она думает иметь сношение с колониями. Из колоний судна ныне ожидать нельзя. Англо-Французы, наверное, будут крейсировать в восточном океане.

Компанейский корабль Ситха взята, это уже не подлежит сомнению. Но дошло ли и другое то судно! а очень возможное дело, что и оно попалось в плен, ибо из 8 судов союзной эскадры, бывшей на Сандвичевых, только 6 были в Камчатке; а где были два остальные неизвестно еще; быть может, они и крейсировали у Ситхи. Но да будет во всем воля Божия!

Не поскучьте, пожалуйста, выполнить мою комиссию — о покупке икон. Относительно же пересылки их, — если нельзя уже будет отправить их зимним путем до Иркутска с кладями — то пришлите их по почте и сколько можно поранее, потому что оне мне нужны будут, быть может, еще и в мае.

Сестрице моей нижайппй поклон — и благословение со всеми ея чадами и домочадцами.

Призывая благословение Божие и на Вас, мой возлюбленный Николай Емельянович, остаюсь и пребуду с тою же любовью и уважением к Вам

Ваш вседоброжелательный слуга,

Иннокентий, Архиепископ Камчатский.

Декабря 30 дня 1854. Якутск.

Письмо 153

Господь с Вами! Милые, любезные, дорогие мои Ганя и Катя!

Поздравляю Вас с Новым годом. Желаю Вам здоровья и паче-преуспеяния на пути к Царству Небесному. Завтра едет к Вам нарочный, и я спешу написать что-нибудь. Впрочем, кроме одного, ничего не имею сказать Вам нового; я, слава Богу, здоров; а новость вот какая: Татьяна Борисовна, от 6 ноября, пишет мне, что будущую среду у ней будет обручение — Куши[256] с каким-то Константином Молчановым, назначающимся во диаконы в Царской-Славянке, 4 версты от Павловска; прибавляет к тому, что у жениха в Петербурге родство-самое почтенное духовенство. Слава Богу, и дай, Господи, чтобы совершился этот брак, — тогда я буду совершенно спокоен на счет ея. О Паше пишет она, что она «очень счастлива своим состоянием и не променяет его ни на какие земные сокровища; здоровье ея очень ослабело, она ходит, как тень; но она любит лучше свое болезненное состояние с монастырем, нежели здоровье без монастыря; она истинная подвижница». О, дай, Господи! если здесь и половина правды, то слава и благодарение Богу! И она получила уже малое пострижение и ее теперь