Эрик

– Смотри! – закричал он, когда в зал ввели мужчину. Руки закованы в цепи. Лицо прикрыто брезентовым мешком, натянутым до самой груди. Металлические солдаты крепко обхватили его, пока человек сопротивлялся и дергал за кандалы на руках.

– Смотри! – вновь закричал, он и его невидимые пальцы впились в мое лицо, что я не смог бы отвести взгляд. Капельки пота выступили на лбу, когда погас свет и лишь яркий луч осветил зал суда. Повсюду таились их мстительные глаза, жаждущие этого сценария. Языки облизнули их губы и подрагивали. Я закрыл глаза.

– Смотри!

Я почувствовал, как какая-то чужая сила завладевала мной. Она заползла в мои пальцы и обхватила мои ноги. Она заставляла меня пританцовывать. Глядя на человека с прикрытым лицом.

– Смотри и учись! – взревел его голос надо мной, когда ткань убрали и я увидела старика. С синяками под маленькими глазами.

Нет!

Закричал голос у меня в голове, и я до крови закусил губу.

Нет! Ради всего святого! Нет!

Из глаз хлынули слезы, как очередная команда, подчинившая мое тело.

– Лжецам отрезают языки, – хриплым голосом пропел Люциус и безмолвным знаком вложил меч в мою руку.

– Все же капитан ты, брат. Ты должен вершить правосудие.

Нет!

Я сопротивлялся импульсу, который сомкнул мою руку вокруг рукояти меча. Джон посмотрел на меня.

Избитый. С рубцами от невидимых лап, оставленных моим братом, до его шеи.

– Теперь озвучьте обвинение, судья. Я не собираюсь тратить на это весь день. Еще один приговор в этой комнате. Разве это не забавно? Сегодня даже не вторник. Ха! – прыснул Люциус. Как я ненавидел этот издевательский смех.

– Что ж, – раздался в темноте его голос.

Нет!

Я посмотрел на Джона. Умоляющего. Отчаявшегося. Он ничего не сделал.

– Джонатан Каластру, семьдесят шесть лет, проживающий в столице, Медном городе, сын переплетчика Каластру, обвиняется в том, что говорил неправду и глупости, которые должны были запудрить мозги наших собратьев! Тебе есть что сказать в свое оправдание? – Джон вновь посмотрел на меня. В этот раз его взгляд был решительным.

– Что я не слышал ничего после того, как ваш король назвал меня лжецом, – взревел он, хотя его слабый голос несколько раз срывался. Люциус разыскал его после нашего разговора внутри этих стен. Но, в отличие от ожидаемого, не стал с ним разговаривать. Нет, он избил его и осудил за клевету. Я должен был догадаться. С самого начала Люциус играл нами, словно мы фигуры на его шахматной доске. Падшими героями королевства Купфоа.

– И этот ваш король лжет всем вам! Он убийца короля Платоса, единственного настоящего короля этого королевства. Он убил его!

– У тебя нет доказательств, старик, – пренебрежительно сказал Люциус, и я почувствовал невидимые нити на моем теле, которые начали яростно натягиваться. – По какой причине? Смешно! Но меня это забавляет. У тебя безграничная фантазия. Она всегда была такой, – голос Люциуса был не более чем тихим шипением.

– Твой отец сам написал об этом в своем дневнике. – Теперь он взглянул на меня: – Потому что в глазах Платоса Люциус никогда не был хорошим королем! Не он, а… ты!.. Здесь стоит ваш настоящий король! – Дикие глаза продолжали смотреть на меня. – Вот избранный Платосом. То, чего нам не хватало. – Недостающий кусок головоломки, который объяснил все. Все изменилось. Я недоверчиво посмотрел на него. Не в силах пошевелиться или что-то сказать.

Люциус сжег все книги до того, как я смог их увидеть, и до того, как понял, что произойдет. Он захватил меня в плен и запер в темнице, как предателя. Я готов был понести наказание. Теперь она была в безопасности. Подальше от его щупалец, которые он жадно протягивал к ней. Но то, что правда причиняла столько боли, одолевало даже такого бесстрашного человека, как я.

Истина лежала в пепле между статуями прошлого. Неосязаемой. Неуловимой. И никто не поверил бы принцу – принцу, который ничего не мог сказать, кроме лжи.

Люциус был истиной, которой мне не хватало. Он стоял за всеми почему.

И все же я не мог в это поверить. Не мой брат, который плакал над гробом нашего отца. Не мой брат, который подражал моему отцу.

Грохот прошел по ряду, и стулья заскрипели. Признак беспокойства и собственного рассудка. Внезапно меня пронзила жгучая боль. Сильный кулак, контролирующий мои руки.

– Тишина! Или я запру вас всех и казню, – строго предупредил он и затем приказал мне. – Смотри! – Я поднял и увидел сверкающее лезвие, мелькнувшее над головой Джона.

Нет…

Слезы выступили на глазах.

Нет, он не мог этого сделать.

– Джон, я…

– Все хорошо, мой мальчик, – прошептал он, подняв подбородок. – Ведь я смог еще раз увидеть законного короля!

– Судья, продолжаем! – пылко воскликнул Люциус. – От моего имени, ибо мое имя есть закон, я выношу следующий приговор. Жизнь слишком прекрасна для такого гнусного человека, как ты, Джонатан. Я прав, брат? – В этот момент он заставил меня взмахнуть мечом. Брызнула кровь, и голова покатилась по полу. Чуть позже дымящееся тело приземлилось рядом, а я упал на колени. Сила покинула меня, оставила дрожать.

– Только посмотри, брат, что ты наделал, – с упреком произнес Люциус. – Ты веришь не тем, ты предаешь собственную кровь. Я же говорил, что ты ответишь за все, что сотворил. Но прежде чем наступит твоя очередь, я позволю тебе станцевать. Станцевать для меня одного!