- Ты с ума сошел?! – заорал он. Внизу не было никого, кто бы мог услышать этот крик.

Не понял. Он не понял, что происходит.

Хищно ухмыльнувшись, Ал перехватил кинжал поудобнее и нанес еще один удар. Затем еще один и еще один. Он не целился и не пытался попасть никуда конкретно. У него не было никакой тактики. Не могло быть никакой тактики – все вбитые на подкорку рефлексы опережали местные реалии на многие сотни лет.

Холодный металл полоснул по голой коже руки, и Ал почувствовал, как из свежей раны потекла теплая кровь. Адреналин уже ударил в голову – и боль так и не пришла. Время словно замедлилось, и, заметив дыру в обороне противника, Ал тут же направил кинжал в незащищенное место.

В узкий просвет между кольчугой и шлемом.

Лезвие кинжала глубоко вошло в плоть с мерзким чавкающим звуком

Глаза дозорного округлились в удивлении. Меч выпал из его рук, звякнув об пол, и он ухватился за шею, тщетно пытаясь заткнуть фонтан крови, бьющей из артерии. Не сводя с Ала взгляда серых глаз, он словно в замедленной съемке сполз на пол вслед за своим мечом и, спустя несколько коротких мгновений, затих. Удивленное выражение застыло на его лице посмертной маской.

Вдох. Выдох. Вдох. Выдох.

Ты просто играешь в покер. Просто играешь в покер.

Рука сжимала окровавленный кинжал. На полу распласталось бездыханное тело дозорного. Молодой парнишка, который всего лишь выполнял свою работу.

Молодой парнишка, которому просто не повезло оказаться в смене именно сегодня.

Вдох. Выдох.

Не смотреть дозорному в глаза. Для угрызений совести всегда найдется время. После.

Ал подошел к краю башни и глянул вниз, в сторону ворот.

Колонна всадников внизу слезла с коней и передавала поводья подбежавшим рабам. Богато выглядящие и чем-то напоминающие карету носилки стояли на земле и из них выглядывал немолодой мужчина. Вокруг него бегало пятно цветов Ликаона и пыталось выслужиться.

Если это был не Барбат, то Ал вообще не представлял себе, как мог выглядеть зажиточный римский засранец.

Стараясь не смотреть вниз он пересек площадку и с усилием навалился на стоящую на небольшом возвышении жаровню. Сперва та не поддавалась, но стоило немного пораскачивать ее из стороны в сторону - тихо скрипнула, и дело пошло бодрее.

Когда груда чугуна рухнула на мощенную дорожку внизу, по каменоломням пронесся такой грохот, что не услышать его было под силу только мертвецу.

Такому, как этот дозорный, имени которого Ал даже не знал.

Вдох. Выдох.

Пора было сматываться.

Пока Ал добежал до оговоренной точки, внизу началось настоящее безумие. Со всех сторон звенело оружие, раздавались крики – испуганные, отчаянные или же предсмертные, - топот ног и громкие команды то на латыни, то на греческом.

Адреналин затмевал сознание – и для мрачных мыслей, ведущих к неутешительным выводам, просто не оставалось место.

Возле ворот шел ожесточенный бой. Все смешались со всеми – и без знаков отличия, сложно было сказать, где свой, а где чужой. Если бы в толпе не мелькнуло знакомое лицо – Ал так бы и стоял рядом с боем, пытаясь понять, кто где.

Но бывший гладиатор наверняка ориентировался в этом месиве не в пример лучше, чем гражданский с коротким армейским прошлым – и Ал принялся следовать за ним.

Все закончилось быстро. Во всяком случае, так показалось Алу сперва. Однако, стоило уровню адреналина в крови немного упасть, он осознал, что солнце уже было в зените.

Несколько прошедших с начала восстания часов смешались в огромный ком.

На месте недавнего поля боя полукругом толпились окровавленные люди. Кто-то из них подбадривающе кричал, кто-то недоуменно оглядывался – и ясно было только одно.

Возле распахнутых ворот что-то происходило.

Аккуратно переступая через валяющиеся везде предметы и тела, Ал протиснулся сквозь плотные ряды, и, наконец, увидел, что именно.

Прямо напротив дороги к долгожданной свободе, Гален в абсолютной тишине вколачивал кого-то в грязь голыми руками. Лицо пострадавшего выглядело как кровавое месиво – и если бы не форма, Алу ни за что не удалось бы узнать в нем Ликаона.

Что бы там Гален не говорил, здесь действительно было что-то личное.

Очень и очень личное.

Ал подошел поближе.

- Да отпусти ты его, он и так сейчас помрет, - Агрос попытался оттащить Галена от Ликаона за плечо, и быстро поплатился за это – следующий же удар достался ему.

Агрос отступил, а Гален продолжил орудовать кулаками.

Окровавленные губы Ликаона растянулись в безумной улыбке:

- Какой же ты жалкий, хозяин, - на последнем издыхании пробормотал он, - Что, не понравилась смена ролей?

Неожиданно, Гален замер. Занесенный для очередного удара кулак застыл в нескольких сантиметрах от того, что недавно было лицом щеголеватого Ликаона. Ал сглотнул и напряженно оглянулся. Эта сцена привлекла к себе слишком много внимания, но вряд ли остальные “зрители” разобрали хоть слово, иначе Галена уже пинали бы толпой.

Противный чавкающий звук раздался совсем рядом, и Ал резко повернулся обратно.

Сжимая окровавленный меч в руках, над телом Ликаона склонился Агрос. Один короткий рывок – и меч покинул грудь Ликаона. Агрос отбросил его подальше и похлопал зависшего Галена по плечу. Тот вздрогнул, опустил занесенный кулак и поднялся на ноги.

Все его лицо было в крови, а отрешенный взгляд смотрел куда-то вдаль, на что-то невидимое больше никому. По спине побежали непрошенные холодные мурашки.

Толпа безмолвствовала, но это была обманчивая иллюзия. Нужно было брать бразды в свои руки – или сваливать отсюда как можно скорее, пока они не почувствовали вкус безнаказанности.

- Что уставились?! – зычно крикнул Ал, повернувшись к заляпанным кровью и грязью теперь уже бывшим рабам, - Уходим! Если поторопимся, до заката будем на побережье!

Он понятия не имел, где именно они находились, но это ведь Италия, здесь везде недалеко до побережья, правда?

[1] Греческая богиня удачи.

Сын (Марк Лепид младший V)

Мама не отлипала от Квинта ни на мгновение.

С того самого момента, как они переступили порог, она следовала за ним везде – даже, когда он пошел спать, уселась возле его кровати и не выходила из комнаты, пока он не проснулся.