— А бомба точно сработала? — задал я следующий вопрос.

— Десять степеней отказоустойчивости, — Захар вытащил сигару и с наслаждением её понюхал. — Нет такого сценария, в котором она не срабатывает.

Вся моя подлая подстава заключалась в доставке на один из миров Протектората, неважно какой, ядерной бомбы. Но и тут Захар модернизировал мою идею — он предложил отправить туда кобальтовую бомбу.

Да-да, этот кремниевый сукин сын имеет разрушительные решения на все случаи его кремниевой жизни, поэтому у него есть «небольшой» ядерный арсенал, превосходящий в количественном и качественном отношении ядерный арсенал всех ныне покойных стран планеты Земля. Он сообщил мне, что у него ракет больше, чем у СССР и США в самые неадекватные годы ядерной гонки, но также у него есть перспектива стократного наращивания, потому что ему нетрудно.

Кобальтовая бомба, детище сухой теории, нашла материальное воплощение в военной машине Захара, причём в товарных количествах.

Такой боеприпас имеет более слабый поражающий эффект, если смотреть со стороны классических термоядерных боеголовок, но всё же имеет, а основной его поражающий фактор — это кобальт-60, излучающий гамма-лучи и засирающий всё бета-частицами, что наносит непоправимый ущерб всякому живому существу, имеющему несчастье обитать в зоне поражения.

Период полураспада кобальта-60 — 5,27 лет, что означает засирание экологии в зоне поражения всерьёз и надолго. Спустя десять полураспадов, то есть примерно через 53 года, радиоактивность уменьшится примерно в тысячу раз, но это всё равно будет слишком опасно, чтобы жить в поражённой местности.

Возможно, даже через сто-двести лет будут сохраняться места, в которых можно будет схлопотать лучевуху на все неказённые деньги.

— Надеюсь, у обитателей мира, куда смылась летающая крепость, нет иммунитета к радиации, — произнёс я.

Мы снабдили кобальтовой бомбой один из десантных самолётов, причём замаскировали саму бомбу в корпусе, чтобы даже теоретически нельзя было докопаться до неё сразу же.

В корпусе же была спрятана автономная платформа, пользующаяся оптикой десантного корабля. Эта платформа должна была принять решение, когда инициировать заряд. Условиями было наличие крупного города или хотя бы существенного участка суши. Главное — чтобы не над морем. Над морем такое взрывать нет особого смысла.

— Это невозможно, — ответил Захар. — А даже если у них есть устойчивость к радиации, этой устойчивости точно нет у их агрикультурных растений и сельскохозяйственных животных. Флора и фауна умрёт, а за ней умрёт и цивилизация. Расчётная площадь поражения — 70 000 километров квадратных. Если автономной платформе удалось инициировать подрыв в индустриальном узле планеты, то бомба должна была нанести непоправимый ущерб промышленности того мира. Возможно, тот мир уже не оправится после такого.

— Ну, посмотрим, — вздохнул я.

/24 июля 2030 года, Праведная Республика, г. Душанбе/

— Ты скоро уже?.. — спросила запыхавшаяся Карина. — Я почти…

— Тоже скоро, — ответил я и усилил натиск.

Я жарю её на диване в гостиной — решили мы посмотреть кино под пиццу и газировку, но, как всегда, не получилось…

Зазвонил мой телефон. Блядь.

Ускоряюсь ещё сильнее, Карина начинает громко стонать, а затем я спускаю в неё — она решила, что мы достаточно близки, чтобы возможная беременность не стала проблемой. Всё-таки, ей бы к психиатру записаться, а то это точно нездорово, даже я даю себе в этом отчёт.

— О-о-ох, твою мать… — слезаю я с неё.

— Фух… — выдохнула Карина. — Было круто…

Отвечаю на вызов.

— Повелитель, срочные новости, — сообщил Аллен Адам.

— Что там? — спросил я.

— Летающие крепости покинули этот мир, — в голосе Адама было какое-то напряжение и сомнение.

— Это метафора или они реально покинули этот мир? — уточнил я.

— Были использованы порталы, повелитель, — ответил Адам. — Они ушли практически одновременно.

Захар был прав — им потребовалось время, чтобы просто выработать хоть какое-то решение. Зато решение однозначное — эвакуироваться к хренам, скорее всего, после тщательной проверки крепостей на предмет посторонних предметов.

— Это хорошая новость, — произнёс я. — Но удвойте штаты постов наблюдения — маловероятно, но это может быть подготовкой к массированному вторжению. Конец связи.

Я думаю, что в Протекторате обосрались. Возможно, кто-то даже потерял сознание. Осознание необоримого могущества врага несёт именно такие эффекты.

Да, очевидно, что если не давать нам доступа к своим мирам, мы не сможем повторить ничего подобного, но всё равно должно быть страшно.

— Что, всё? — спросила Карина, подобравшая с пола свои кружевные трусики.

— Что значит «всё»? — поинтересовался я.

— Ну, ты опять уходишь, и мы не увидимся ещё пару недель, а то и месяцев? — уточнила формулировку девушка.

— Почему это? — удивился я. — Всё идёт по плану, моего непосредственного участия не требуется — всё, что должно было быть сделано, уже сделано.

— Значит, мы можем продолжать чилить? — спросила Карина с недоверием.

— Так и собирался, — улыбнулся я. — Давай, наконец-то, досмотрим фильм, пока опять не началось?

Карина бросила свои кружевные трусики на кресло, после чего села на диван и взяла пульт.

— Ох, блин, «Фивы-сити» же скоро! — вспомнила она и переключила телевизор с DVD на телевещание.

На Первом канале шла реклама нового формата. Рекламировались женские духи с лотосом, магнолией и пионом, но теперь главной героиней рекламного ролика был не брутальный мужик со шрамами, а женщина, которая стоит перед зеркалом в роскошной ванной комнате и с видимым наслаждением брызгается рекламируемыми духами.

Естественно, в кадре сразу же появляется мускулистый полуголый мужик с искусственными шрамами на теле, светящий мышцами и делающий волевое выражение мужественного лица.

Мужественный мужик обнял женственную женщину со спины и с наслаждением понюхал её шею, на миг позволив себе размякнуть и улыбнуться.

— Лучшие духи! Ароматнейшие духи! — вдруг ворвался в ванную Александрос