Шрифт:
Закладка:
Г-жа Шёве – непременная посредница между миром съестного и крупными состояниями.
Своим процветанием она обязана чистоте своих торговых убеждений: все, что тронуто временем, исчезает с ее полок как по волшебству. Ее коммерция по самой своей природе должна приносить довольно существенную прибыль; но, как только цена установлена, можно быть уверенным, что получишь за нее превосходный товар.
Этим убеждениям суждено стать наследственными: ее дочери, едва выпорхнувшие из детства, уже неизменно следуют тем же принципам.
Г-жа Шёве имеет поверенных в делах в каждой стране, где может удовлетворить пожелания самого взыскательного гастронома; и чем больше у нее соперников, тем выше ее репутация.
2. Г-н Ашар, кондитер, специализирующийся на птифурах и тому подобном, улица Граммон, 9, – уроженец Лиона, открывший свое дело лет десять назад, заложил основы своей репутации, начав с бисквитов из крахмалистой муки и вафель с ванилью, в чем с ним никто не мог сравниться.
Во всем, что продается в его магазине, есть нечто совершенное и кокетливо элегантное, что напрасно было бы искать в другом месте, – рука человека словно и не касалась всего этого; кажется, будто это произвела сама природа какой-то волшебной страны. Так что все в его в магазине раскупается в тот же день; можно даже сказать, что завтрашнего дня для него вообще не существует.
В прекрасную пору равноденствия видно порой, как ежеминутно прибывают на улицу Граммон блестящие двухместные коляски, в которых обычно сидят красавчик с прической а-ля Тит и расфуфыренная, вся в перьях красотка. Тит устремляется к Ашару, где вооружается большим кульком сладостей. По возвращении в экипаж его приветствуют возгласами: «О друг мой! Какие же они все миленькие!» или же «O dear! how it looks good! my mouth!..». И экипаж быстро трогается, увозя все это в Булонский лес.
Гурманы настолько пылки и доброжелательны, что долго сносили неприветливый характер одной из барышень лавки.
Ныне это досадное обстоятельство устранено, состав продавщиц за прилавком обновился, и теперь прелестные ручки м-ль Анны Ашар придают еще большее достоинство сластям, которые и без того говорят сами за себя.
3. Г-н Лиме с улицы Ришелье, 79, мой сосед, булочник, поставляющий свою продукцию многим высочествам, также привлек мое внимание.
Купив весьма незначительное дело, он быстро поднял его на высокий уровень, добился процветания и укрепил свою репутацию.
Его хлебобулочные изделия по твердой цене очень хороши; и трудно добиться в роскошных хлебах одновременно такой белизны, прекрасного вкуса и легкости.
Иностранцы, равно как и обитатели разных департаментов, всегда находят у г-на Лиме хлеб, к которому привыкли; так что потребители являются сюда лично и порой выстраиваются в очередь.
Такие успехи не удивят, если знать, что г-н Лиме отнюдь не влачится по наезженной колее, а усердно трудится в поисках новых средств и возможностей и направляют его первоклассные ученые.
Лишения
Прародители рода людского, чье гурманство исторично, если уж вы погубили себя из-за яблока, то чего бы вы не сделали ради индейки с трюфелями? Но не было в раю земном ни поваров, ни кондитеров.
Как мне вас жаль!
Могучие цари, погубившие Трою, ваша доблесть переживет века; однако ваш стол был убог – лишь куски мяса от бычьих или свиных туш, но не знали вы ни прелестей матлота, ни услад фрикасе из цыпленка.
Как мне вас жаль!
* * *
Аспазия, Хлоя и все вы, чьи формы увековечил греческий резец, приводя в отчаяние нынешних красавиц, – никогда ваши очаровательные уста не вкушали сладости меренги с ванилью или розой, пределом ваших мечтаний был всего лишь пряник.
Как мне вас жаль!
Кроткие жрицы Весты, осыпанные столькими почестями и жившие под угрозой стольких кар, о если бы вы хоть раз отведали эти прекрасные сиропы, что освежают душу, эти плоды, что бросают вызов временам года, эти благоуханные кремы, чудеса наших дней…
Как мне вас жаль!
Римские богатеи, денежные воротилы, душившие своими поборами всю известную вселенную, никогда в ваших пиршественных залах не появлялись ни эти вкуснейшие желе, услады ленивцев, ни всевозможные разновидности мороженого, чей холод бросил бы вызов и тропической жаре.
Как мне вас жаль!
Непобедимые паладины, ваши подвиги прославили эпические певцы, поведавшие, как вы рассекали надвое великанов, освобождали дам, истребляли целые армии, но никогда – увы! – никогда черноокая пленница не подносила вам кубок пенистого шампанского, ни мальвазию с Мадейры, ни ликеры – творения Великого века; вы были вынуждены пробавляться лишь ячменным пивом да дрянным винцом.
Как мне вас жаль!
Аббаты с крестами и в митрах, распределители небесных милостей, и вы, грозные тамплиеры, вооруженной рукой истреблявшие сарацин, вы не знали ни нежности шоколада, восстанавливающего силы, ни зерен арабики, что будят мысль.
Как мне вас жаль!
* * *
Блистательные владелицы замков, обезлюдевших в пору Крестовых походов, вы возвышали до своего уровня своих духовников и пажей, но так и не разделили с ними ни прелести бисквитов, ни очарования миндальных пирожных.
Как мне вас жаль!
А вы, наконец, гастрономы нынешнего 1825 года, пресытившиеся изобилием и мечтающие о новых блюдах, – вы не насладитесь открытиями, которые науки готовят к 1900 году: например, съедобными минералами или ликерами, полученными при давлении в сотню атмосфер; вы не увидите пищевых продуктов, которые еще не родившиеся путешественники доставят из тех уголков земного шара, которые еще предстоит открыть и исследовать.
Как мне вас жаль!
Ваши превосходительства!
Труд, посредством которого я хочу засвидетельствовать вам свое почтение, имеет целью наглядно развить принципы науки, чьим украшением и опорой вы являетесь.
Я хочу также воскурить фимиам самой Гастрономии, этой бессмертной юнице, которая, едва украсив себя звездным венцом, уже возвышается над своими сестрами, подобно Калипсо, превосходившей на целую голову хоровод очаровательных нимф, коими была окружена.
Храм Гастрономии, украшение вселенской столицы, скоро вознесет к небу свои огромные порталы, где отзовутся эхом ваши голоса; вы обогатите его своими дарами, а когда обетованная оракулами академия утвердится на незыблемых основах потребности и наслаждения, вы, просвещенные гурманы, любезные сотрапезники, станете ее членами или корреспондентами.
