Кэти, зевая, вошла на кухню с Биллом и Патом на буксире.

– Как только Пат просыпается, он начинает колотить в барабан, который ему подарила Элен на день рождения, – проворчала она и выглянула в окно. – Как-то не чувствуется, что наступает Рождество, да?

– Все будет лучше, как только родится ребенок.

– Но почему это должно произойти на Рождество?

– Может быть, это новый младенец Иисус, – хихикнула Мерри. – Тогда наша ферма станет новым Вифлеемом и мы будем собирать деньги с тысяч паломников, которые придут посмотреть, где он родился.

– Скорее это будет госпиталь при женском монастыре, – прагматично заметила Кэти.

– Матерь Божья, я не хочу, чтобы роды принимали монашенки!

– Там есть и врачи, Мерри. Так будет безопаснее для мамы.

– Кстати, о Рождестве: ты ежедневно добавляешь во фруктовый пирог капельку виски? – поинтересовалась Мерри.

– Я пыталась, но каждый раз, когда я иду за бутылкой, она оказывается пустой. Где сейчас папа?

– Спит в Новой Комнате. Теперь ее можно назвать Папиной Комнатой.

– Можешь разбудить его? Уже больше семи утра.

– Я пробовала, но он не просыпается. – Мерри пожала плечами. – Он встанет, когда захочет есть.

– Папе нужно быть на улице вместе с Джоном. Сын должен помогать отцу, а не наоборот… впрочем, и Норе тоже пора помогать нам.

– Я знаю, Кэти, но готова поклясться, что после рождения ребенка все наладится.

– Если все пройдет благополучно, – мрачно сказала Кэти, накладывая гуди в тарелку. – Я собираюсь отнести это маме и забрать грязное белье из комнаты мальчиков. Тебе бы стоило на это посмотреть: они живут как свиньи в хлеву. Нору я тоже толкну под бок, – добавила она и вышла из кухни.

Помешивая гуди, Мерри подумала, что ее сестра неосознанно высказала ее мнение о том, почему никто не ощущает близость Рождества: все члены семьи как будто затаили дыхание до тех пор, пока ребенок не появится на свет.

* * *

Когда до Рождества оставалась одна неделя, Мерри открыла дверь доктору Таунсенду.

– Добрый день, – сказал он, снимая шляпу. – Я пришел посмотреть на твою маму. Как она себя чувствует в последнее время?

– Я… – Доктор Таунсенд пугал Мерри, хотя он был безупречно вежлив и отец О’Брайен сказал, что ему можно доверять. – С ней все в порядке, хотя она жаловалась на головную боль и распухшие колени, но это же из-за ребенка, который прибавляет веса, правда? Не желаете ли выпить чаю, сэр? Может быть, со сладким пирожком? Моя сестра утром испекла целый противень.

– Спасибо, Кэти, это будет превосходно. Сначала я поднимусь наверх и осмотрю твою маму, а потом приду и выпью чаю.

Мерри не стала поправлять его и указывать, что он перепутал ее с сестрой. Слова благодарности делали его немного более человечным в ее глазах.

Десять минут спустя, когда она вынимала из плиты подогретые пирожки, а чай успел хорошо завариться, доктор Таунсенд вошел в кухню.

– А вот и вы, доктор, – сказала Мерри и указала на подготовленную чашку и блюдечко. (Мама сказала, что доктору нужно подавать чай в одной из двух фарфоровых чашек, которые у них были). – Садитесь, пожалуйста.

– Спасибо, Кэти. Твой отец недалеко?

– Думаю, он в коровнике, – ответила Мерри, наливая ему чай.

– Хорошо. Когда я попью, не будешь ли ты добра сбегать и позвать его? Мне нужно побеседовать с ним.

– Само собой. У мамы все хорошо?

– Ничего такого, с чем мы не могли бы разобраться. Так что, пожалуйста, не беспокойся. Ну, как насчет коровника?

Через несколько минут Мерри вернулась вместе с отцом и Джоном, за которыми семенили Пат и Билл. Кэти появилась из комнаты для стирки, а Нора пришла с работы. Мерри была только рада тому, что папа не успел отправиться в свое ежевечернее путешествие в местный паб.

– Ну как, доктор? – спросил он. Хотя тревога в его глазах пугала Мерри, она была отчасти рада видеть это, так как это означало, что он не пьян. Она протянула ему кружку чая, потом налила себе и остальным.

– Пожалуйста, не тревожьтесь, мистер О’Рейли. Как я сказал вашей дочери, нет ничего такого, с чем мы не могли бы разобраться. И, кстати, Кэти, – доктор Таунсенд повернулся к Мерри, – ты была права, когда упомянула о распухших коленях твоей мамы. Это явление называется «отек», и оно часто встречается у женщин, которые готовятся к родам. Однако с учетом того что миссис О’Рейли страдает головными болями и имеет проблемы, доставшиеся от прошлого, мне бы хотелось организовать ее немедленный переезд в госпиталь, где мы сможем постоянно следить за состоянием ее здоровья и процессом родов. Если это приемлемо для вас, мистер О’Рейли, я поеду к отцу О’Брайену и воспользуюсь телефоном, чтобы в госпитале знали о предстоящем поступлении миссис О’Рейли. – Он снова повернулся к Мерри. – Пожалуй, тебе стоит подняться наверх и собрать сумку с вещами, которые могут понадобиться твоей матери, вроде ночной рубашки, халата и шлепанцев. И, разумеется, принадлежности для младенца. Полагаю, у вас нет личного транспорта?

– Нет, сэр, кроме ослика с тележкой и трактора, – ответил папа.

– Тогда я вернусь через час и отвезу вашу жену в Корк-Сити. До встречи, – сказал доктор Таунсенд и ушел.

На кухне повисло молчание.

– Я побегу наверх и соберу мамины вещи, – сказала Мерри. Подойдя к двери, она оглянулась на папу. Он выглядел чрезвычайно испуганным: в здешних краях все знали, что, если человек попадает в больницу, он редко выходит оттуда живым.

«Прекрати, Мерри, ты давно знала, что мама беременна. Просто она будет рожать немного раньше, вот и все».

Она тихо постучала в мамину дверь, прежде чем войти. Мать смогла выпрямиться и сидела на краю кровати, баюкая свой огромный живот. Она была мертвенно-бледной; ее лоб покрылся крупными каплями пота.

– Я пришла помочь тебе собрать сумку для больницы.

– Спасибо, Мерри. Моя запасная ночная рубашка лежит в том ящике, и… – Она продолжала свои указания, пока ее дочь собирала вещи.

– Ты уже бывала в больнице, мама?

– Нет, но однажды я съездила в Корк-Сити вместе с папой. Это очень большой город.

Мерри показалось, что ее мама похожа на испуганного ребенка.

Когда Мерри собрала сумку с вещами для матери и младенца и помогла маме надеть платье, она уселась на кровать рядом с ней и взяла маму за руку.

– Хорошо, что за тобой будут ухаживать, мама.

– Что эти городские модницы подумают обо мне? – Мама провела рукой по старому платью, которое обычно носила перед родами.

– Это не имеет значения. Важно, чтобы вы с малышом