Эх...

Верис пришёл ближе к вечеру, обстоятельно рассказал об успехах и неудачах. Попутно успокоил миледи, подтвердив, что с самого первого дня все пришлые проходят собеседование в присутствии Неи.

– Одеваем её в штаны и рубаху, на голову картуз – сзади она худенькая, щуплая, никто и не подумает, что девчонка. Главное, косы хорошенько спрятать и  лицом не светить.  Сидит она себе в углу, строгает палку,  вроде занята чем-то. Такой мальчик на побегушках. И знаки мне подаёт, если что-то не так. Мы заранее с ней условились, какие. Ни один с червоточиной не проскользнул!

– Сегодня взяли ли кого?

– Да, парнишку одного. А двоих взашей вытурили, – кузнец помолчал и добавил: – Отливка, миледи, прошла успешно. Завтра разобьем формы, посмотрим, что получилось.

А ночью ей опять приснился герцог, и Соня проснулась, глотая слёзы.

Ну почему? Почему он так на неё смотрит? Будто она для него что-то значит, будто он и вправду больше на неё не сердится. Вернее, больше не сердится на  настоящую Сонию, которая изрядно попортила герцогу крови.  Но ответка-то прилетела ей, Софье!

Он в голосовом письме говорил, да и при встрече тоже сообщил, что хочет начать всё сначала.

Неужели не шутит?

Как поверить, если раньше  Арман утверждал, что ему от жены нужен только ребёнок?

А ещё он намекнул, что она то-о-олстая-я-я!

Обидно, да-а-а!

Наступил новый день, и постепенно, в ежедневных делах и заботах, всё остальное отодвинулось на задний план.

Зима выдалась не особенно снежная, но по ночам подмораживало, поэтому женская половина обитателей усадьбы полюбила по вечерам пить чай в гостиной у настоящего камина. Магические камни грели не хуже, но живое тепло и завораживающий танец огня   создавали непередаваемую атмосферу, дарили уют и ощущение защищённости и покоя.

Соня садилась в любимое кресло и рисовала, Лота баюкала трёхмесячного сынишку, Рива и Кора вязали очередные кофточки для  малышей или  мужские носки, Тьяна перебирала травы, а Нея  подкидывала дрова.

Рудник, плавильни, кузня – всё заработало. Первые поделки вышли немного неказистыми, но постепенно мастера набили руку, и вот уже первая партия изделий из латуни и бронзы отправилась в Гладов на базар.

После отъезда продавцов Никеша  стал приходить в гостиную, молчаливо поддерживая и хозяйку, и переживающих за родных Риву и Тьяну.

Впрочем, волнения доставляли не только возможные опасности дороги, но и результат миссии: пойдёт – не пойдёт товар? Понравится ли? Будет спрос?

Столько труда, денег, времени и надежд!

А если всё зря? Если они просчитались и никому не будут нужны поделки и украшения из невиданных здесь сплавов?

Наконец повозка вернулась, и все обитатели усадьбы собрались в гостиной, ожидая рассказа путешественников.

Софья, кажется, забыла как дышать, ещё и ребёнок разбуянился. Поглаживая пляшущий живот, она с тревогой всматривалась в лица слуг: ну, не тяните уже!

Верис всё переглядывался с Римусом, Кора же хранила нечитаемое выражение лица.

– Товар не пошёл, – наконец отмер кузнец, и сердце Софьи рухнуло вниз.

– Товар не пошёл, – повторил Верис, вытряхивая на стол мешочки с деньгами, – а просто улетел за считанные минуты! Вот! Я цену вдвое поднял от оговорённой. Раз  с руками отрывают, почему бы не повысить? Обратно отправились позже, чем собирались – нас вызвали к градоправителю. Уж больно его супруге понравились украшения и статуэтка. А за ней каждая жена и каждая дочь городской знати пожелали иметь что-то из  редчайшего драгоценного металла.  Так что у меня, – он вытащил потрёпанную тетрадь, – тут заказов втрое больше, чем мы уже продали.

И улыбнулся так открыто и радостно, что Софья мигом простила ему и опоздание, и нервотрёпку с подачей новостей.

А через полторы недели она родила.

Схватки начались ночью, но Соня не стала никого будить. Зачем заранее тревожить, ведь роды – дело не быстрое.

Пусть спят, кто знает, какой день ждёт их завтра?

До утра она лежала в полудрёме, неизменно просыпаясь, когда  накатывала боль.  Поначалу  схватки почти не доставляли неудобства, но с каждым часом они становились сильнее, и под утро Софья уже сдавленно шипела, комкая пальцами простыню.

Перерывы стали короче – не дольше семидесяти минут, и герцогиня решила, что пора звать Тьяну.

Целительница примчалась, на ходу надевая юбку.

– Как давно, миледи?

– С вечера, как в спальню ушла, – тихо ответила Соня.

– Ох... Давайте я вас осмотрю!– целительница нахмурилась, когда миледи скрутил очередной спазм. – Почему сразу меня не позвали?

Соня только рукой махнула, дескать, какая уже разница? И часто задышала – схватки теперь шли уже через три-четыре минуты, опоясывая болью не только живот, но и поясницу.

Нет, она была готова к неприятным ощущениям, но почему-то не думалось, что они будут настолько сильными.

Лота родила быстро и легко. И незаметно было, чтобы она так уж сильно мучилась.

Правда Тьяна выгнала всех, стоило только схваткам Лоты усилиться, но роженица не стонала, не кричала. А она, Софья, уже еле-еле терпит, с ужасом думая, что до окончания процесса ещё далеко. Кричать как-то стыдно, герцогиня она или кто?  Лота вон не пискнула, когда рожала!

– Не держите в себе, миледи, – Тьяна провела по лбу герцогини мягкой тряпочкой, промокая пот. – А хотите, я дам вам отвар?

– Обезболивающий? – с надеждой поинтересовалась Соня.

– Да.

– Давай! – и решила уточнить: – А он не навредит?

– Не должен. Но...

– Но-о-о-ох?!

Тьяна положила ладонь на живот Софьи и принялась осторожно  его поглаживать.

– Сейчас отпустит, миледи. Всё идёт как должно. Ещё час, может, два, и начнутся потуги.

– Так что там за «но»? – отдышавшись, повторила вопрос герцогиня. – Какие-то последствия? Для меня, для ребёнка? Если да, то  лучше потерплю.

– Нет, ничего такого, – целительница помогла роженице встать. – Отвар хорошо снимает боль, я всегда применяю его на родах у неодарённых рожениц.  С магически одарёнными мамами и детьми сложнее: отвар  обезболивает процесс и  может  на некоторое время заблокировать магию. Если бы у вашего сына был дар меньшей силы, то это даже хорошо, но  теперь я не знаю,  что лучше.  Мне так вас жалко, я же вижу – боль на грани ваших возможностей. Видимо, ваш малыш сильнее, чем я предполагала.

– Обезболить иначе нельзя?

– Можно, но для этого нужен отец ребёнка. Он взял бы на себя часть боли, и роды прошли бы как по маслу.

– Забудем, – решительно ответила Софья. – И про отвар тоже.  Потерплю!