– Пожалуй.

Лис есть лис: недаром в сказках представители этой породы либо трусы, либо трикстеры. Пак – плут, хитрец. Я не идиотка, понимаю, что придется с ним столкнуться, и битва эта будет серьезнее, чем с Варварой…

Если я выиграю сейчас, конечно. Может статься, я действительно обрету дом в царстве мертвых, позорно проиграв.

«Богиня смерти не должна умирать».

Варвара отклонилась от секиры так, словно знала, что я ударю – за мгновение до того, как лезвие вспороло воздух ровно там, где она стояла. Полы ее пальто хлопнули, как вороньи крылья, меч прошел в сантиметре от моего уха – не успей я отшатнуться, лишилась бы глаза и, вероятно, жизни.

– Типично лисьи уловки, – выплюнула Варвара. – Честно биться ты не способна?

– Зачем мне честно биться со стервой, изводящей меня видениями и пытающейся мною манипулировать?

– Туше.

Без промедления она подняла меч над головой и со всей силы опустила, стремясь раскроить мне череп; я мысленно от чистого сердца поблагодарила Лиса за то, что он настоял на тренировках и двое суток доводил меня до изнеможения. Он был прав – без них я бы не выстояла и минуты, пав от первого же удара. А сейчас могла дать отпор.

Я отскочила за мгновение до того, как лезвие подняло в воздух кучу грязи и снега, врезавшись в землю. Кувырком, не сумев удержать равновесие, откатилась в сторону и замахнулась – план был вонзить лезвие аккурат в позвоночник древней, но та ловко извернулась и поставила блок. Сталь со звоном столкнулась со сталью.

Слава богам, древко моей секиры было металлическим, а не деревянным. Варвара не жалела сил и полностью вкладывалась в сражение; дерево разлетелось бы на щепки в самый неподходящий момент, металл же был более устойчивым.

Я не заметила, как она уперлась мне в живот и оттолкнула, так что я врезалась спиной в ствол. Кора больно кольнула, но под кожу не проникла – помешал кожаный доспех под толстовкой.

– Признаю, – хохотнула Варвара, поднимаясь, – в тебе скрыто много сюрпризов. Но я быстро с тобой расправлюсь, так что не зазнавайся.

И, издав боевой клич, она выставила меч вперед с намерением проткнуть меня насквозь и пригвоздить к дереву, но ее затея успехом не увенчалась – я вновь отскочила.

– Парируй, лисица! – взревела она. – Сражайся, а не беги!

– Не качай права, волчица, – в тон отозвалась я. – Не ты здесь устанавливаешь правила.

И металл зазвенел, поднимаясь к небесам птичьими трелями. Сплошная череда атак, ударов, выпадов, так что в ушах не стояло ничего, кроме надрывного смеха Варвары и мелодичной вибрации от требующей крови стали. Ведьма двигалась точно, гармонично, и все чаще я начинала думать, что рано или поздно не выдержу. Она была куда выносливее и испытывала неподдельные эмоции – каждый раз, пересекаясь с ней взглядами, я видела, как в ее зрачках пляшет пламя ненависти и презрения. Она всей душой желала уничтожить меня, стереть, отомстить за то, что я так позорно вытолкнула ее из своего тела. Она видела во мне слабую безвольную девочку, которая только рада будет умереть, но ошиблась.

Я сама себя такой считала. Какое счастье, что это оказалось неправдой.

Мышцы отяжелели, ноги дрожали, дыхание сбивалось, из множественных ран сочилась кровь, и меня спасало лишь то, что и Варвара порядочно вымоталась. Ее клинок покрылся царапинами, от моей секиры почти отвалилось лезвие, по вискам тек пот. Деревья в радиусе километра испещрили борозды, из которых жалобно текла смола.

– Ты бы поуважительнее относилась к природе, – попросила я, балансируя на шатающемся бревне. – Деревьям больно.

– Лучше бы о своей шкуре заботилась, а не об их коре! – раздраженно сплюнула древняя, откидывая меч в кусты. – Надоело!

Я смачно выругалась и рыбкой нырнула к земле; как раз вовремя – стрела вонзилась в березу над головой, срезав прядь не успевших спастись волос.

Варвара извлекала стрелы из колчана с космической скоростью, и от них приходилось носиться, как от пуль. Секира оказалась бесполезна; я оставила ее под корнями дуба, чтобы не мешалась, и выудила из рукавов стилеты. Кости, не единожды хлебавшие крови и изголодавшиеся по ней за время, что находились в коллекции Пака, требовали нового глотка, и я не заставила их ждать.

Один почти попал в цель, но Варвара ушла с траектории, и тот исчез в листве.

Однако это не являлось проблемой насущной. Гораздо страшнее было то, что древняя натянула тетиву, и ее стрела уже почти достигла меня. Я не могла успеть уклониться и уж тем более перехватить ее; она неизбежно должна была ранить меня.

Лучше бы она плела иллюзии, а не «билась по чести, как положено волку»!

Допускать проигрыш было нельзя. Категорически запрещено. В сущности, мне не было дела ни до Лиса, ни до Волка. Итог один. Меня волновала собственная жизнь, которую я совершенно не хотела терять. И ради себя я и ввязалась в эту схватку. И что, теперь отправляться в царство мертвых из-за несчастной стрелы? Плевать, что она попадет в живот. Велика вероятность умереть от потери крови, может быть пронзен желудок. Но ничего, вряд ли это будет иметь последствия, как у всех людей; я же богиня, у меня есть регенерация! Значит, отставить сопли и использовать это. Варвара хоть и провела на этом свете тысячи лет, так и не отделалась от привычки выпендриваться; это и было ее самое слабое место.

Стрела вспорола плоть у солнечного сплетения, и я скорчилась от боли. Стилет театрально выпал из рук, по пальцам потекла обжигающая алая жидкость, и я, шокированно уставившись на нее, осела сначала на колени, а потом откинулась назад. Холод снегом укутал плечи и затылок. Боль пульсировала, внутри что-то шевелилось. Сознание поплыло, но я мощной ментальной пощечиной вернула его куда положено. Сначала нужно убить Варвару и доползти до поляны, где ждут боги.

Я не погибну.

Древняя расхохоталась и медленно, мучительно медленно, хрустя ветками, приблизилась ко мне. Она по-прежнему держала лук, но явно не собиралась его применять – поверила, что я умерла. Благо у меня всегда хорошо получалось строить остекленевшие глаза; в детстве в деревне, когда я еще контактировала с тамошними сверстниками, меня часто принимали за мертвую во время игр.

Варвара села на корточки и провела по моей щеке:

– Глупая. Говорила же, что о победе тебе лучше и не помышлять. Хотя, признаться, мне даже немного жаль; ты была хорошим противником. Вряд ли я