— Закончил в среду.

— В четверг вечером ты ужинал с Аланом. Он был уже в Лондоне, так как во второй половине дня ходил на прием к своему лечащему врачу, Шейле Беннет. Ее инициалы обозначены в его ежедневнике. Не знаю, тогда ли она сообщила ему скверную новость, что его рак неоперабелен? Трудно представить, какие мысли носились в его голове, пока он сидел с тобой, но вечер этот, естественно, был тяжким для вас обоих. После ужина Алан вернулся в свою лондонскую квартиру, а на следующий день написал тебе письмо, извиняясь за поведение накануне. Датировано оно было двадцать восьмым августа, то есть пятницей, и по моей догадке, от руки. К письму я вернусь через минуту, просто мне хочется выстроить всех своих уточек в ряд.

— Временные линии, Сьюзен. Ты всегда была сильна в этом.

— Ты подстроил ситуацию с разлитым кофе и уволил Джемайму в пятницу утром. Она ни в чем не была виновата, но ты уже обдумывал убийство Алана. Ты хотел придать ему вид суицида, но это могло сработать, только если ты не читал «Английские сорочьи убийства». Джемайма же лично вручила тебе роман парой дней ранее. Да и письмо Алана могла увидеть. Ты знал, что в пятницу вечером я возвращаюсь из Дублина, и было крайне важно не дать мне и Джемайме встретиться. Я должна была пребывать в уверенности, что выходные ты проводишь дома, за чтением «Английских сорочьих убийств». Как и я сама. Это было твое алиби. Но, что было не менее важно, у тебя не должно было быть причины убивать Алана.

— Причину ты пока так и не назвала.

— Назову. — Откупорив стоявшую на столе бутылочку с чернилами, я воспользовалась ею как пепельницей. Виски приятно согревал желудок, придавая храбрости продолжать. — Во Фрамлингем Алан вернулся в пятницу вечером или в субботу утром. Ты наверняка знал, что он порвал с Джеймсом, и рассчитывал застать его в доме одного. Ты приехал в воскресенье утром, но, прибыв, заметил, что с ним кто-то есть наверху, на башне. Это был Джон Уайт, его сосед. Ты оставил машину за кустами, где ее не было видно, — я заметила следы шин, когда была там, — и стал наблюдать за происходящим. Между теми двумя произошла ссора, обернувшаяся схваткой, и ты сфотографировал, как они борются, — вдруг пригодится. И пригодилось, а, Чарльз? Когда я поделилась с тобой своей уверенностью, что Алана убили, ты послал мне фото, чтобы направить на ложный след. Но убил его не Уайт. Он ушел, а ты смотрел, как он спешит к своему дому по короткой дорожке, через лесок. Тогда ты принялся за дело. Вошел в дом. Алан, видимо, решил, что ты приехал продолжить разговор, начатый в клубе «Плющ». Он пригласил тебя позавтракать с ним на башне. Или это ты уговорил его подняться туда. Как тебе это удалось, не так важно. Главное в том, что, улучив момент, когда Конвей повернулся к тебе спиной, ты его столкнул. Но это было не все. Убив Алана, ты спустился в его кабинет, ведь ты читал «Английские сорочьи убийства» и точно знал, что ищешь. Это был настоящий подарок! Предсмертное письмо, написанное собственной рукой Алана! Нам обоим известно, что первый черновик Алан всегда писал от руки. В твоем распоряжении имелось письмо, переданное в пятницу утром. Но в книге имелось другое письмо, и ты сообразил, что можешь воспользоваться им. Мне в самом деле хочется пнуть себя под зад — я проработала редактором двадцать лет, а это было, наверное, единственное преступление, раскрыть которое мог только редактор. Я знала, что в предсмертной записке Алана что-то не так, но не могла понять, что именно. Теперь поняла. Первую и вторую страницы Алан написал в пятницу утром. А вот третья, та самая, где содержится намек на его желание покончить с собой, взята из книги. С нее звучит не голос Алана. Никаких жаргонных словечек или крепких выражений. Она сдержанная, слегка стилизованная, словно ее сочинил человек, для которого английский — второй язык... «...Для меня надежды на избавление нет». «...В надежде на то, что Вы доведете до конца работу над моей книгой...» Это не письмо Алана к тебе. Это письмо Пюнда к Джеймсу Фрейзеру, а книга, о которой идет речь, не «Английские сорочьи убийства», а «Ландшафт криминалистического расследования». Тебе неслыханно повезло. Не знаю, что именно Алан написал тебе, но новая страница, ставшая третьей, подошла идеально. Однако тебе пришлось отрезать кусочек наверху. Не хватает одной строчки, где написано «Дорогой Джеймс». Я могла бы догадаться об этом, если бы измерила страницы, но, увы, мне это не пришло в голову. И там было кое-что еще. С целью дополнить иллюзию того, что все четыре страницы принадлежат единому целому, ты расставил номера в верхнем правом углу. Присмотрись я повнимательнее, то могла бы заметить, что цифры немного темнее букв. Ты использовал другую ручку. В остальном же подделка была совершенной. Чтобы смерть Алана сошла за самоубийство, тебе требовалась предсмертная записка, и ты ее получил. Но ее требовалось еще передать. Письмо с извинениями за ужин, которое Алан отправил тебе, на самом деле принес курьер. Тебе же следовало создать видимость, будто оно пришло из Ипсуича. Ответ оказался прост. Ты нашел старый конверт — как понимаю, один из тех, что Алан отправлял тебе раньше, и сунул в него поддельную предсмертную записку. Ты исходил из того, что конвертом всерьез заниматься никто не станет. Важно само письмо. Но вышло так, что я подметила две особенности. Конверт был разорван. Видимо, ты намеренно повредил штемпель, чтобы скрыть дату. Но самое главное, письмо было написано от руки, а адрес на конверте напечатан. Это с точностью до наоборот отражало события из «Английских сорочьих убийств» и потому засело у меня в голове. Теперь давай перейдем к сути дела. Ты использовал часть письма, написанного Аттикусом Пюндом, и вот незадача — если твой план сработает, оригинал никто не должен увидеть. Если кто-то прочтет его и сложит два и два, вся теория о самоубийстве рухнет. Вот почему последние главы должны были исчезнуть. Признаюсь, я была озадачена, когда ты не откликнулся с энтузиазмом на мое предложение поехать во Фрамлингем поискать пропажу, но теперь я понимаю, почему ты не хотел, чтобы главы нашли. Ты изъял рукописные страницы. Забрал блокноты Алана. Очистил жесткий диск его компьютера. Это означало, что девятой книги серии не будет или же выход ее задержится до той поры, когда кто-то ее закончит. Но ты был согласен заплатить эту цену .

Чарльз тихо вздохнул и поставил на стол стакан, снова пустой. В комнате воцарилась странная атмосфера покоя. Мы вдвоем словно обсуждали правку какого-то романа, как делали это много раз прежде. По какой-то причине мне стало жалко, что здесь нет Беллы. Не знаю почему. Возможно, ее присутствие помогло воспринимать эти откровения как нечто более нормальное.

— У меня такое чувство, что ты выяснила все, Сьюзен, — произнес Чарльз. — Ты очень умная. Я всегда это знал. Но мотив? Ты до сих пор не сказала, зачем мне понадобилось убивать Алана.

— Это потому, что он собирался уничтожить Аттикуса Пюнда. Так ведь? Вернемся к ужину в клубе «Плющ». Именно тогда он тебе это сообщил. На следующую неделю у него было назначено интервью с Саймоном Майо, и это давало ему отличную возможность привести свой план в исполнение. Совершить кое-что, что позволило бы ему хорошенько повеселиться перед смертью, и значившее для него больше, чем увидеть напечатанной последнюю книгу. Ты солгал мне, говоря, что Алан хотел отменить интервью. Оно значилось в его ежедневнике, а радиостанция была не в курсе его намерения отказаться. Думаю, он собирался его дать. Твердо решил идти до конца.