Песня My Lover's Prayer появляется в серии еще дважды: когда банда ждет в больнице, пока Кристофер находится на операции, и, опять же с большим эффектом, когда Тони и Кармела занимаются любовью – впервые в сериале – в финальной сцене. Кармела выражает Тони свое желание, возможно, завести еще одного ребенка, и «молитва за любимого» приобретает совершенно новый смысл. В общем, просто блестящий выбор.

2. The Dolphins, Фред Нил.

«Прогулка», шестой сезон, девятая серия.

У меня никогда не возникало вопросов по поводу двух моих любимых музыкальных моментов в сериале. Вот один из них. Песня звучит в сцене, где Кристофер принимает героин на празднике. Это замечательный отрезок фразы с песней «Дельфины» Фреда Нила. Мне просто нравится ее тон, настроение песни и то, как она соответствует энергии героинового кайфа и ощущениям Кристофера на празднике.

Многие люди не знают Фреда Нила. Он сочинил Everybody's Talkin', песню из «Полуночного ковбоя», хотя для фильма ее записал Гарри Нильссон. Первой работой Боба Дилана как музыканта была игра на губной гармонике в группе Фреда Нила в Гринвич-Виллидже в начале шестидесятых. У Фреда Нила был невероятно глубокий проникновенный голос, который говорил о тайне и грусти, особенно в этой песне, и она отлично подходила к моменту. Дэвид позволил композиции звучать долгое время и дал мне возможность попробовать многое в этой сцене. И я благодарен Фреду Нилу за создание «потустороннего» пространства и настроения. Его томные гитарные переборы, меланхоличная басовая линия, блуждающая мелодия придают сцене неземное ощущение сновидения. Я отдал этому эпизоду все силы, но у меня нет сомнений в том, что музыка Фреда Нила очень сильно повлияла на мое исполнение. Если вы хотите понять, что имел в виду Мартин в плане использования музыки для придания сцене большего значения, чем то, что непосредственно происходит на экране, обратите внимание на этот момент.

1. You Can't Put Your Arms Around a Memory, Джонни Тандерс.

«Домашний арест», второй сезон, одиннадцатая серия.

Его настоящее имя – Джон Энтони Гензале; он родился в Квинсе и умер слишком рано, когда ему было всего тридцать девять лет. Я большой поклонник Джонни Тандерса с тех пор, как он начал выступать с группой New York Dolls, и эта песня – одна из моих любимых. Название пришло из фильма «Новобрачные»; Джонни придумал его, когда однажды поздно вечером в Нью-Йорке смотрел этот классический ситком по 11-му каналу, – Ральф говорит Элис: «Ты не можешь обнять воспоминания», а она отвечает: «Я даже тебя не могу обнять». В серии «Сопрано», где звучит эта песня, есть очень нежный момент с Джуниором; он чувствует себя крайне уязвимым после того, как Кэтрин Романо, женщина из его прошлого, замечает его в больнице. Сначала Джуниор смущается из-за своей немощи и домашнего ареста и поэтому откладывает разговор с ней, но в итоге сдается и звонит. Это такая милая нота финала: вы почти слышите, как Дэвид Чейз подсказывает Джуниору: «Давай, позвони ей, Коррадо. Признайся, что тебе одиноко. Ты не можешь обнять воспоминания».

Хотя на самом деле меня трогает не столько связь музыки с эпизодом, но в данном случае просто сам факт того, что песню исполняет Джонни Тандерс. Вот как сильно мне нравится этот человек и его творчество – для меня просто быть с ним на экране, в любом качестве, – это привилегия и честь. До встречи в следующей жизни, брат.

Глава 12

В подсобке стрип-бара Bada Bing!: Вся банда в сборе[149]

Если можно говорить об актерском коллективе сериала, то лучший пример – «Сопрано». По обе стороны камеры каждый играл свою роль и делал это на отлично. Сериал «Сопрано» не был бы собой без огромного парада отличных актеров, режиссеров, операторов, всех вместе. Прежде чем продолжить, мы со Стивом хотели бы поговорить с некоторыми из этих людей, начиная с талантов, работавших за кулисами.

Одной из первых вещей, о которых мы узнали, была связь между тем, как блестящие режиссеры «Сопрано» снимали серии, и тем, как Дэвид Чейз их редактировал. Это привело к некоторым интересным конфликтам, которые, как мне кажется, всегда разрешались таким образом, что сериал становился лучше. Один из великих режиссеров, Джек Бендер, снявший четыре запоминающихся серии, объяснил нам эту динамику.

– Майкл

Майкл: Ребята, вам в целом нравилось, как Дэвид редактировал серии, которые вы снимали, или иногда он сильно менял ваше видение? С чем вы могли соглашаться или не соглашаться?

Джек: Это зависит от ситуации. Многие режиссеры, особенно те, кто много снимал, например Аллен Култер, жаловались мне на то, «как он их режет». Потому что Аллен – режиссер, который разрабатывает переходы. То, как завершается одна сцена и начинается другая. Это очень продуманные переходы, такова часть его стиля, а Дэвид часто просто вырезал их. В конце концов мне сказали, что Дэвид будет редактировать с закрытыми глазами в ритме с вами, ребята, и вашими диалогами.

И вот вы смотрите кадр, сделанный камерой с крана, на который у режиссера ушло много времени, который был ценен и важен для вас, и вдруг – бац! – на полпути он обрывается!

Майкл: Актеры тоже это чувствовали. Иногда как артист ты действуешь, когда кто-то другой говорит, ты слушаешь или делаешь паузу. И я ощущаю, что иногда моя лучшая игра – это не реплика, а реакция на чью-то реплику, до или после нее. А когда кадр обрывается, иногда кажется, что твое исполнение пострадало. Не хочу сказать ничего плохого о монтаже – Дэвид был гениальным редактором, – но иногда ты чувствовал: «О черт, мой лучший материал оказался на полу в монтажной».

Джек: Я знаю и понимаю это. Во многих случаях для меня как режиссера то, что вы, ребята, делаете, когда молчите, абсолютно точно иногда важнее произнесенных слов.

Майкл: Но, с другой стороны, Дэвид мог найти в вашей работе такие вещи, о которых вы и не подозревали. И он не редактирует так, как принято на кабельном телевидении, – он всегда делал то, что срабатывало наилучшим образом.

Джек: Именно. Когда я снимал серию «Другая зубочистка», это была первая сцена, где Кармела идет на терапию. Сцена начинается с разговора Тони и доктора Мелфи, пара строк диалога, а потом Кармела собирается что-то произнести, и вы хотите, чтобы зрители воскликнули: «Вот черт, она здесь?!»

Я придумал кадр – и снял