Физиономия Гамала покрылась пятнами.

- Ах ты сала центнер! - прорычал он сквозь зубы. – Да я тебя….

- Уймись, старый! - потребовал Зархад, вставая на пути алхимика. - Свинорыл приказал ее не трогать. Да будет так.

- Больно много командиров развелось, - посетовал Гамал. - Куда ни плюнь, одни Свинорылы.

- Дед, остынь! - потребовал гоблин. - Негоже идти поперек воли властелина. Ты ничего не смыслишь в придворных делах. Тут требуется гибкость. Пусть властелин думает, что его приказы беспрекословно исполняются. А толстуху мы потом съедим, тишком и без помпы. А властелину сообщим, что ушла она куда-то, а куда и зачем - кто знает?

- Эй, я, вообще-то, здесь стою, - напомнил о себе Стасик.

- И напрасно, - сказал ему Зархад. - Негоже властелину у подчиненных над душой маячить. Властелин повелел, и пошел дальше по своим делам. Чтобы даже мысли ни у кого не возникло, что можно взять и ослушаться. Властелин этого не допускает, и другие с него пример возьмут. Так что ступай, ступай Свинорыл. Мы тут дальше сами. Свояк, неси ножи и ведра.

- Я серьезно говорю - не вздумаете ее съесть! - потребовал Стасик.

- Да поняли мы, поняли. Свояк, ты еще здесь?

- Без шуток.

- Какие уж тут шутки. Свояк, и уксус захвати.

- Я прослежу. Если завтра ее здесь не будет, тогда....

Тут Стасик запнулся, понятия не имея, что он сделает в том случае, если гоблины все-таки съедят толстую женщину. Скорее всего, ничего. Да и что он мог? Натравить на гоблинов Свету? В этом случае все гоблины просто разбегутся, а они ему нужны.

- В общем, есть ее нельзя! - повторил Стасик и поспешил уйти, пока Зархад не задал ему еще какой-нибудь неудобный вопрос, на который нечего будет ответить.

Постепенно все разошлись, и Матрена осталась одна. Она еще долго стояла, громко сопя и сотрясаясь от злости. Да как эти козлы посмели назвать ее толстухой и жирной? Неужели вороны выклевали им глаза? Ее вожделели первые красавцы этого мира. Эльфийский принц, благородный паладин, красавчик-вампир и еще куча разных сладких мальчиков боролась за ее руку и сердце. Тот факт, что эта борьба происходила исключительно в ее воображении, Матрену не смущал. Уже давно все хорошее в ее жизни происходило только там. Реальность была отвратительна. Реальность встречала ее жирной задницей, крепко спившимся мужем и полной безнадегой. Но в мире грез она была прекрасна и желанна. Первые красавцы вселенной грудами лежали у ее ног. Там ее ждало только счастье, большое и всеобъемлющее.

Ее подозрение, что две худышки направляются в страну прекрасных принцев, не оправдалось. Те пришлепали в какую-то разрушенную крепость посреди пустыни. В крепости обитали разнообразные мутанты и некоторое количество людей. Мутанты Матрену не испугали. После того как она наблюдала своего благоверного после недельного запоя, ее трудно было испугать чудовищным видом и запахом. А вот что действительно встревожило Матрену, так это отсутствие в крепости красавчиков. Их тут не было ни одного. Не было никого, кто мог бы сойти за красавца даже с очень большой натяжкой.

Все это начало злить Матрену. Она уже сколько дней валандалась в правильном мире, а эльфийского принца до сих пор где-то носило. Ему бы следовало поторопиться, если он не хочет упустить свой шанс. Потому что если ушастый красавчик задержится еще на день-другой, то Матрена выберет вампира, а эльфу останется всю следующую вечность кусать свои эльфийские локти.

Чувствуя голод, Матрена отправилась бродить по крепости. Ей постоянно встречались зеленые уродцы, косящиеся на нее со странным, несколько пугающим, интересом и отпускающие в ее адрес казарменные шуточки. Матрена в долгу не оставалась, и стабильно обрушивала на гоблинов всю силу своей луженой глотки, демонстрируя грубиянам завидный запас бранных слов.

Затем ноги завели ее в абсолютно пустое крыло постройки. Все здесь дышало разрухой и запустением. Под ногами хрустели камешки, со стен и потолка свисали гирлянды паутин. Похоже, здесь уже давно никто не жил. Матрена решила, что это самое подходяще место, чтобы немного отдохнуть. Ей требовалось выспаться. Она уже забыла, когда в последний раз спала по-человечески. Отдых непременно пойдет ей на пользу. Он прояснит ее разум, и тогда он сможет придумать, как скорее попасть в объятия к эльфийскому принцу.

Достигнув очередного поворота и свернув за угол, Матрена вдруг увидела свет, бьющий из приоткрытой двери. Получалось, что кто-то все-таки здесь обитал.

Матрена подкралась к двери и попыталась заглянуть в щель. Однако сумела разглядеть только каменную стену, освещенную то ли свечами, то ли факелом. Тогда он попыталась беззвучно приоткрыть дверь, но старые ржавые петли тут же отозвались на ее действие хоровым протяжным воем.

Таиться и дальше не имело смысла. Матрена распахнула дверь и обомлела.

Небольшую комнатку явно обжили недавно. Новые постояльцы вымели из нее грязь, пыль и паутину, после чего притащили минимальный набор необходимой мебели. Набор состоял из старой самодельной кровати, стола и стула. На столе горела короткая толстая свеча, над фитилем которой вилось удивительно высокое и яркое пламя.

Но не свеча и не прочий декор потряс Матрену. Причиной ее удивления стал молодой красивый мужчина, сидящий на полу на куче грязного тряпья. Он был одет в лохмотья, и имел довольно жалкий вид. Но даже в своем рванье, даже под толстым слоем грязи и неряшливой щетины, проглядывался красавчик высшей пробы, лишь немного проигрывающий эталонному эльфийскому принцу из сладких женских грез.

Матрена возликовала. Все-таки в этой крепости водились красавцы. Всего один, и того спрятали. Но она нашла его. Грядет романтика и прочие розовые сопли. Наконец-то в ее жизни случится большая и чистая любовь, прямо как в ее любимых книжках о страхолюдинах, чудесным образом ставших объектом всеобщего обожания.

Но если Матрену при виде Андиса охватила радость, то бывший паладин испытал не менее бурные, но строго противоположные чувства. Когда дверь в комнату распахнулась, он ожидал увидеть на пороге свою новую хозяйку - девчонку по имени Злюка. Эта хозяйка ему нравилась. На фоне прежней владелицы она была сущим ангелом. А вот прежняя владелица....

Андис старался не вспоминать о ней. Но иногда это случалось против его воли. И тогда он кричал. Кричал, кричал, и не мог остановиться. Потому что перед его мысленным взором стоял дьявольский образ Грыжи Антрекотовны - монстра, лишившего его разума.

И вот когда распахнулась дверь, он увидел на пороге нечто,