любом случае ничего не теряет, и послушно оторвал первый попавшийся листик. В тот же миг его пальцы напряглись, инстинктивно попытавшись отдернуться, в глазах мелькнуло непонимание, раздражение и, наконец, боль. Он непроизвольно выронил лист, позволив ему закружиться и упасть на землю, а затем попытался отодвинуться, искренне не понимая, что происходит.

Ага, щаз. Так я его и отпустила – мои пальчики давно уже не такие мягкие и нежные, как подобает леди. Поэтому мне не составило труда удержать чужую руку и заставить ее прочувствовать все то, что творилось с тревожно зашелестевшим деревом.

– Это – обратная сторона медали, – невозмутимо пояснила я, когда повелитель успокоился. – Когда во владениях Ишты все хорошо, он чувствует себя прекрасно. Но стоит нарушить эту идиллию, как все, что происходит с его землей, возвращается к нему с удвоенной силой. Как вам ощущения?

Владыка мрачно зыркнул из-под бровей.

– И что это означает?

– Надеюсь, вам понравилось, – ласково улыбнулась я, продолжая удерживать его руку. – А теперь представьте, что я взяла пилу и начала отпиливать эту ветку. Или задалась целью медленно и со вкусом оборвать все до единого листики на этом славном дереве.

Он невольно поднял взгляд на пышную крону и поморщился.

– Хорошо. Мне все ясно…

– Тогда давайте я покажу вам кое-что другое, – усмехнулась я и расширила границы восприятия, позволив им дойти до стен дворца. Как раз туда, где особенно хорошо ощущалось дабараэ и где даже мне было некомфортно находиться.

Наткнувшись мысленным взором на препятствие в виде пропитанного Тенью камня, повелитель едва заметно вздрогнул. Растерянно прислушавшись к себе, поджал губы. Затем поежился, сполна ощутив, что значит – оказаться в тесной клетке. Наконец тряхнул головой и раздраженно на меня посмотрел.

– Ну и что? Дворец создавал не я!

Я вздохнула.

– Я ни в чем вас не обвиняю, сударь. Просто хочу, чтобы вы поняли, откуда произрастают ваши проблемы. Для Знака ваш замок – огромная ловушка. А вы воспринимаетесь не иначе, как охранник, тюремщик… разве тюремщику можно довериться?

Он резко помрачнел.

– Я не могу убрать из стен охраняющие заклятия – они заложены в самой основе, и без них замок просто рухнет.

– А не обновлять их можно?

– Какое-то время. Но потом дворец начнет разрушаться. Если бы он не был так важен для поддержания Купола, еще куда не шло, но его стены – это артефакт, – раздраженно напомнил мне и себе повелитель. – Разрушьте его, и наш мир исчезнет.

– Жаль, – разочарованно отвернулась я. – Если бы вы могли хотя бы ослабить эти заклятия, нам стало бы гораздо легче. И у вас действительно появился бы шанс.

Владыка сжал челюсти.

– Это не в моих силах.

– Я понимаю. Поэтому и говорю: жаль. А перестроить дворец можно? Или хотя бы убрать часть плит на полу, которые пропитаны Тенью, чтобы и внутри дворца у вас была возможность постоянно обращаться к Знаку?

– Убрать? – изумленно воззрился на меня владыка.

Я кивнула.

– Перестройка всего дворца займет не один год. Но хотя бы пол освободить можно. И садовые дорожки снести к демонам – пусть зарастают травой, а не чувствуют себя придавленными дабараэ. Что же касается остального, то в замке можно организовать какое-то место… например, внутри одной из башен и, желательно, как можно ближе к наружной стене… где будет тот же сад, только сохранивший связь и с вами, и со Знаком. Снаружи защиту пока оставить, но при этом открыть доступ Знаку к той земле, что ПОД ней. А со временем перестроить и другие стены так, чтобы у Знака появился выход на поверхность и связь с оставшимся снаружи лесом. Мне кажется, это может помочь.

– Лес? – нахмурился повелитель. – Но я не могу нарушить внешнюю защиту – это приведет к потере стабильности Купола. А вот что касается башни… я подумаю, как это сделать. Возможно, мы найдем выход из ситуации.

Я перевела дух.

Отлично. Раз он в принципе готов уделить внимание этой проблеме, значит, ничего невозможного нет. Магов своих пусть припашет, структуру заклятия поменяет или еще там что-нибудь сообразит… он мужик неглупый. И упрямый к тому же. Так что со временем у него действительно может появиться реальный шанс добром заполучить вожделенный Знак.

Кстати, раз уж зашла речь о Знаке…

– Я хочу еще кое-что вам показать, сударь. Но должна предупредить – это будет неприятно.

– Я согласен, – без малейшей задержки кивнул повелитель, заработав от меня удивленный взгляд. – Если от этого зависит благополучие моего дома, я готов на все.

– Тогда вам придется закрыть глаза – так вы лучше поймете, что происходит. Заодно отвлекаться не будете. Ни на меня, ни на другие посторонние объекты.

Владыка усмехнулся и послушно закрыл веки. А я потянулась мыслью вперед. Далеко. Туда, где совсем недавно отыскала единственную пока брешь в чужой тюрьме и откуда могла без особого труда добраться до окраин Элойдэ-шаэрэ. До раскинувшегося на его периферии леса, живущих там водяных и, конечно же, до оставленных без должного внимания болот, которые не вызвали у меня ничего, кроме обоснованного омерзения.

Это действительно оказалось не так уж трудно – такое впечатление, что мой последний сон имел свои последствия, так что и земля, и сам Знак охотно откликнулись на зов и с готовностью показали все, что я хотела увидеть. При этом ничем не намекнув, что присутствие повелителя им неприятно.

Отправив земле благодарный посыл, я мысленным взором оглядела безжизненное болото. Фу, какая гадость. Вот уж точно – как старая гноящаяся рана, которую до сих пор не удосужились промыть и залечить. Не знаю, у кого как, у меня прямо руки чешутся от нее избавиться. Были бы силы… иэ-эх! Только сперва надо туда наведаться и перебить к такой-то матери всю обитающую там нежить. Это вам не мои кахгары с хартарами, согласившиеся приспособиться к новому миру и жить по его правилам. Эта нежить старая, упрямая, которая ни за что не променяет свой образ жизни на возможность примириться с новым существованием. Ей ничто неинтересно. Она не собирается со мной разговаривать. Она не приручаема. Жадна и бесконечно голодна, как и все Твари, которые упрямо отрицают возможность перерождения и ассимиляции.

К тому же Знаку с ними тяжело: они постоянно тревожат землю. Отбирают силы, заставляют жить в раздражении, как человека, заболевшего чесоткой и не получившего вовремя лечения. Этот дикий зуд… безумное желание от него избавиться при полной невозможности это сделать… ни помощи, ни облегчения, ни даже сочувствия… живой кошмар, на который я сейчас смотрю и даже не знаю, что делать.

Первый порыв, конечно, был – вспомнить о Фантоме и поработать ручками,