–Мэри, я не стану отворачиваться от своих чувств.

–Не станешь?

–Нет. Когда мы вернемся, я попрошу Джейсона уехать.

–Что? Но…

–Не знаю, что между нами, честно. Я не смыслю в любви. Но если бы смыслила, то сказала, что любовь – это ответственность. Он должен уехать, потому что шанс, будто с ним ничего не случится, меня не устраивает. Я должна быть уверена. Но уверенности нет.

–Никогда нельзя быть в чем-то абсолютно уверенным.

–Хватит.

–Но нам нужна помощь. Мы все еще не вернули домой Ариадну.

Неожиданно рядом со мной пролетает ворон. Он хлопает крыльями и садится на фонарный столб будто ночной сторож. Я тут же отхожу в тень, а Монфор одновременно переводят взгляды в мою сторону. Меня они не замечают.

–Пойдем домой,– предлагает Мэри-Линетт,– здесь мне не по себе.

Норин кивает, и они уходят. Я провожаю их взглядом и думаю, как это странно – переживать за другого человека, перенимать его боль. Наверное, я испытывала раньше нечто подобное. А может, и нет.

Он стреляет. Пуля проносится рядом с моими волосами, и я удивляюсь. Я не думала, что он решится, ведь так сложно стрелять в человека, которого любишь.

–Неожиданно,– констатирую я,– но ты промахнулся.

–Я верну тебя домой.– Опять эти драматические отступления.– Я пообещал тебе!

–Чего ты так кричишь? Праведный Мэтт всегда умел держать себя в руках.

–Пожалуйста,– шепчет он. Я удивленно замираю. Мэттью Нортон умоляет. Это нечто новенькое.– Дай нам уйти, Ари! Дай нам уйти отсюда.

Он ждет, что я отвечу. Смотрит на меня огромными синими глазами, а мне плевать.

–Нет.

Парень горбится, пытаясь взять себя в руки, и говорит:

–Тогда я должен сделать это.

–Должен. Но не сделаешь…– Я упираюсь грудью в дуло пистолета. Мэтт смотрит на меня во все глаза.– Мне всегда казалось, что ты способен на отчаянные поступки. Но ты слабак, как и все люди. Увы! Прости меня, Мэтт, но сегодня я сломаю тебе жизнь.

Он недоуменно хлопает густыми ресницами, а я представляю, как его руки движутся в сторону маленькой Эбигейл, и улыбаюсь, когда мои мысли становятся реальностью.

–Нет-нет, что ты… что ты делаешь!

Мэтт пытается со мной разговаривать. Как же он жалок! Хэрри мычит где-то у пристани, даже оборотень безоружен и уязвим. Они проигрывают так часто, что сражаться с ними уже неинтересно и неувлекательно. И это мои соперники? Это они должны меня остановить?

–Черт возьми,– рычит Мэттью сквозь стиснутые зубы. А я наблюдаю за тем, как пот скатывается по его подбородку.

Внезапно его взгляд становится другим. Наливается не страхом, не ужасом, в нем вспыхивает огонек безумия. Мэттью начинает стрелять в воздух, намереваясь опустошить обойму до того момента, как дуло пистолета остановится напротив головы милашки Эби.

Признаться, меня завораживает его стремление преодолеть все неприятности. Он так смело сражается с собственными демонами, так слепо верит в победу добра над злом.

–Беги,– шепчет он, наблюдая за испуганными глазами девочки,– беги, пожалуйста.

Хорошая попытка. Я наклоняю голову, а затем слышу возглас Хэйдана:

–Не делай этого с ним!– Кажется, это недоразумение в очках обращается ко мне. Не реагирую.– Не поступай так с Мэттом, я прошу тебя, Ари, пожалуйста, не надо!

Он просит, и что? Интересный аргумент. Я безразлично машу рукой, и мальчик падает на колени, захлопнув свой болтливый рот. Кривлю губы, наблюдая за ним, а потом вновь перевожу взгляд на Мэттью. Что-то меняется. Что-то трогает меня в его глазах. Ему плохо, парень едва стоит на ногах, но он борется. Борется!

–Я не сдамся,– шепчет он, и я невольно подхожу ближе,– не сдамся, не сдамся.

Откуда в нем столько силы? Почему до сих пор не сломлена воля? Прежде никто так не сопротивлялся, не мог попросту. А какой-то обычный человек дает мне отпор, словно и не ощущает боли, судорог, изнеможения. Его трясет как лист, но он стоит.

Я оказываюсь совсем близко и неожиданно для себя прикасаюсь пальцами к его волосам. Не знаю, что заставляет меня медлить, что заставляет меня чувствовать себя разбитой, ведь я побеждаю. Совсем скоро я сломаю его, я так этого хотела! Но я не ощущаю удовольствия. Гляжу на этого молодого человека и испытываю странную привязанность, призрачную, едва ощутимую, но такую искреннюю. Такую чистую, что не может не отравлять вены. Что со мной? Глаза щиплет, ведь я понимаю, что одно мое слово, и этот человек никогда не станет прежним. Мэттью Нортон из моего прошлого умрет.

Я неосознанно прикасаюсь губами к его щеке. Я не думала, что способна на это. Неприятная судорога сжимает мои легкие. Что я делаю? Что со мной?..

Сдавливаю до боли пальцы и шепчу:

–Стреляй!

Мэттью нажимает на курок, и мы с ним вместе теряем часть себя.

Я глажу его по спине, упрямо подавляя в себе неизвестные чувства, и направляюсь в лес, оставляя позади эту пристань, этого человека… и этого мертвого ребенка. Да. Я убила ребенка. И что с того? Она мешала. Она стояла у меня на пути.

Я иду быстрее. Быстрее. Оглядываюсь по сторонам, понятия не имея, какого черта в моей голове возникают вспышки, немеют пальцы. Мы прострелили ей голову… Пуф, один выстрел – и малышки Эби больше нет. Разве это должно цеплять? Должно меня трогать, разрывать на куски? Нет.

–Уверена?

Я порывисто останавливаюсь и оборачиваюсь: неожиданно передо мной оказывается призрак Эбигейл Роттер с простреленной головой.

Я ошеломленно пячусь и шепчу:

–Не подходи…– На пальцах вспыхивают искры.– Не приближайся ко мне!

–Или что?– Ангельский голосок девочки прорывается прямо мне в сердце, из дыры в ее голове льется густая кровь.– Убьешь меня?

–Замолчи!

–Ты поступила нехорошо, Ариадна!

–Заткнись!

–Сегодня ты убила не только меня.– Эби подходит ближе, а я отшатываюсь.– Ты не только заставила Мэттью Нортона прострелить мне голову, но и лишила себя последнего шанса на спасение.

–Меня не нужно спасать.

–Ты так думаешь?

–Меня не нужно спасать! Убирайся!

–Нет.– Девочка хлопает густыми ресницами.– Я всегда буду так близко, что ты будешь слышать мое дыхание. Мы станем хорошими подругами – ты и я. Будешь закрывать и открывать глаза, видя мое лицо, видя эту рану.– Эби прижимает пальцы к глубокой дыре, из которой торчат обугленные куски кожи, и улыбается.

Я задыхаюсь. Хватаю себя за волосы и резко дергаю.