Мои губы дрожат, я яростно стискиваю зубы. Не стану плакать! Не стану жалеть себя и сетовать. Я чудовище.

–Ари, скажи что-нибудь!– просит Мэтт, а я отворачиваюсь.

Смотрю на Ноа и смахиваю с глаз слезы.

–Ты пришел за мной.

–Я пришел к тебе,– исправляет он.

–А есть разница? Впрочем, неважно. Я готова.

–К чему?

–К путешествию в небытие.

Мой голос спокоен, и это не по вкусу Морту. Мужчина наклоняет голову и складывает на груди руки. Смотрит на меня, изучая, а я пожимаю плечами:

–Что?

–Ты ведешь себя иначе. Пытаешься притвориться, словно тебе не больно. Зачем?– Мне кажется, выражение его лица говорит: «Ты моя дочь, и мне ничего не стоит разузнать правду»,– но у нас не та ситуация и не те отношения, чтобы опуститься до исповедей и признаний.– Я слышу твои мысли,– подмечает Ноа, и я недовольно свожу брови. Черт! Совсем забыла.

–Давай как-нибудь без этих фокусов.

–Ари, я не узнаю тебя,– поражается Морт.– Ты только что лишила себя жизни, но в твоем голосе столько сарказма и злости… Пожалуй, я давно с подобным не сталкивался.

–Рада, что еще способна удивлять,– ядовито отшучиваюсь я.

–Прекрати!

–Почему? Ты мне папочка, что ли?

Ноа сводит брови и прожигает меня взглядом, который проникает через ребра и ошпаривает легкие будто кипятком. Я начинаю нервно кусать губы.

–Что?– Всплескиваю руками.– Мертвецы скоро выстроятся в очередь.

–Зачем ты это делаешь?

–Что делаю?

–Ты знаешь что.

–Тик-так, информация для отставших от жизни бессмертных волшебников: яот тебя только одну способность переняла, и это не умение читать мысли. Так что…

–Ты злишься?– Ноа с интересом сужает глаза.– Или это страх?

Он придвигается ближе, а я с напускной уверенностью вздергиваю подбородок.

–Пытаешься понять людей?– Отхожу назад.– Плохая идея.

–Я пытаюсь понять тебя.– Ноа Морт оказывается рядом.– Почему ты огрызаешься, ведешь себя так, будто я твой враг? Ариадна, посмотри на меня!

Не хочу! Я невольно перевожу взгляд на Мэтта. И мне чертовски больно. Колени подгибаются, но я стою ровно. Стою, потому что заслужила. Стою, потому что должна в полной мере испытать этот огонь, этот кипяток. Мэтт плачет. Я вижу его слезы, и в груди у меня что-то вспыхивает, переворачивается. Я судорожно выдыхаю.

–Ари!

–Что?– Порывисто оборачиваюсь и гляжу в шоколадные глаза отца. Руки не просто сжимаются в кулаки, они немеют от боли, но я продолжаю неистово сжимать их.– Что ты хочешь услышать, что я должна сказать?

–Умирая, люди обретают покой.

–Поэтому Хэрри вернулся совершенно другим человеком? Такой у тебя «покой»?

–Твой друг – обычный человек. Обычные люди умирают – и все.

–Не понимаю.

–Смерть – это тишина, Ари. Пустота. Люди умирают, и на этом все заканчивается. А твой друг пробыл за чертой какое-то время и вернулся: вернулся с воспоминаниями. Такое не проходит бесследно. Для меня минуты – это часы, а для него секунды – целая вечность. Хэрри пробыл в темноте, в тишине почти целую жизнь, и он не мог проснуться прежним.

–Спасибо за краткий экскурс.

–Ты хотела услышать ответ.

–Я ничего не хочу, Ноа. Просто… просто пусть все это закончится.

Закрываю глаза и ударяюсь головой о стену. Внутри растекается ядовитая желчь. Не хочу этого чувствовать, пожалуйста, не хочу.

–Ариадна…

–Как же жжет,– шепчу я, хватаясь пальцами за ворот кофты,– прямо здесь, в горле.

–Ты не виновата.

–Не виновата?– Я чувствую, как слезы катятся по щекам. Ох, черт, я ведь пообещала не реветь. Не реви, Ари! Возьми себя в руки!– Я убила стольких людей, причинила столько вреда. Меня раздирает невероятное чувство сожаления, отчаяния. Я чудовище!– Слышу, как у Мэттью с губ срывается сиплый вопль, и закрываю ладонями уши.– Чудовище.

Ноа пытается опустить мои руки, но я сопротивляюсь, крепко зажмурив глаза.

–Пусть все это закончится,– хриплю я,– пожалуйста, пусть боль уйдет.

–Ари, взгляни на меня. Взгляни!

Я послушно поднимаю взгляд на отца.

–Я не хочу уходить. Но это правильно. Я больше никак не могла искупить свою вину, помочь близким. Не могла. Я должна была.

Пальцы Ноа Морта неумело поглаживают мои трясущиеся плечи. Ему в новинку эти чувства, эта роль. Он прочищает горло и вдруг говорит:

–Ты не чудовище. И никогда им не была.

–Не надо…

–Я покажу тебе.– Я морщу лоб. А Ноа вытирает большими пальцами дорожки слез с моих покрасневших щек. Его брови сходятся на переносице.– Все это время я был с тобой рядом, я наблюдал. Я видел тебя, Ари, и я знаю, кто ты.

–И кто я?

Смерть прожигает меня серьезным взглядом.

–Я покажу,– говорит он, и в его глазах полыхает нечто пугающее,– если ты доверишься мне.

Однажды я уже доверилась Ноа, и он показал мне аварию, в которой погибла вся моя семья. Стоит ли вновь играть с Судьбой? Я стискиваю зубы и послушно беру отца за руку.

Около месяца назад…

Я сипло дышу и хватаюсь за горло. Со мной что-то не так, что-то не так прямо во мне. Внутри. Мысли путаются, я не контролирую свои поступки. Понятия не имею, как я здесь оказалась, не помню, как ушла от Меган фон Страттен. Она велела стоять рядом, и я кивнула, а потом… Потом меня будто вытянули из ледяной воды. Я шла и шла, не зная, в каком направлении я двигаюсь. Шла и оказалась у дома Нортонов. Почему вид этого места заставляет меня волноваться?

Неожиданно из дома выходит высокий, черноволосый парень – Мэттью. Он неспешно идет по тропинке, глядя себе под ноги и пряча в карманы руки.

Я следую за ним. Не знаю зачем, но чувствую: меня тянет к этому человеку, и это отвлекает. Звенит где-то в ушах, словно надоедливый комар. Я пытаюсь отогнать эти мысли, но не могу, лишь прибавляю скорость.

Мэттью ерошит угольные волосы, а затем вдруг останавливается, хватается руками за голову и сутулится, отчего выглядит уязвленным, растерянным. Тогда я слышу нечто странное в моей груди. Это стук – стук моего сердца, который заставляет все мое существо сжаться, уменьшиться. Я шепчу:

–Мэтт!

Недоуменно моргаю. Что это? Что за чувство? Нечто извне подчиняет мысли. И уже в следующее мгновение я стремительно несусь к парню.