— Ну спасибо. Передавай всем привет и скажи Брайану, чтобы ответил на мое письмо.

— Обязательно. Розмари.'..

— Да?

— Меня это чувство все-таки не покидает. Побудь сегодня вечером дома, ладно?

— Мы как раз и собирались это сделать, — заверила Розмари, поглядывая на стол, который был уже наполовину накрыт.

— Ну и хорошо. Береги себя.

— Ладно. И ты тоже, Маргарита.

— Обязательно. До свидания.

— Пока.

Розмари снова занялась сервировкой стола и вдруг почувствовала приступ ностальгии. Ей вспомнилась и Маргарита, и другие родственники, и Омаха, и безвозвратно ушедшее прошлое.

Когда стол был накрыт, Розмари приняла ванну, напудрилась, надушилась, подкрасила глаза и губы, сделала прическу и надела красную пижаму, которую ей подарил Ги на прошлое Рождество.

Он пришел домой сравнительно поздно, уже после шести вечера.

— М-м-м! — сладко промычал Ги, целуя ее. — Ты так аппетитно выглядишь. — Вдруг он нахмурился. — Вот черт!

— В чем дело?

— Я совсем забыл про пирог.

Ги просил ее не готовить десерт, он хотел принести домой свой любимый тыквенный пирог.

— Я готов себя расстрелять. Я прошел мимо двух магазинов, но так и не вспомнил про пирог; ладно бы мимо одного, а то — двух!

— Все в порядке, — успокоила его Розмари. — Будем есть фрукты и сыр. Это самый лучший десерт.

— Неправда, тыквенный пирог лучше.

Ги пошел мыть руки, а она поставила в духовку фаршированную рыбу и заправила салат.

Через несколько минут Ги появился в дверях кухни, застегивая воротничок синей велюровой рубашки. Он улыбался и был слегка заведен, как в первую брачную ночь. Розмари нравилось видеть его таким.

— Твой друг Папа Римский сегодня весь транспорт остановил, — сообщил он. — Никуда не проехать.

— Ты его видел по телевизору? Просто потрясающе!

— Чуть-чуть посмотрел у Аллана. Стаканы в морозилке?

— Да. Он выступил с прекрасной речью в ООН. Против войны.

— Чепуха. А напитки мне нравятся.

Они пили в гостиной джин и закусывали грибами. Ги положил в камин скомканную газету и несколько лучин, а потом еще два брикета кеннелевого угля.

— Наверное, ничего не выйдет, — сказал он, зажег спичку и поднес к бумаге, которая сразу Же вспыхнула, а от нее занялись и лучины. Густой дым клубами повалил к потолку.

— Черт побери! — Ги вскочил и бросился к камину.

— Осторожно, краска! — крикнула Розмари.

Он открыл задвижку трубы и включил кондиционер, который сразу же начал выгонять из комнаты дым.

— Ни у кого сегодня нет такого очага, — самодовольно заметил Ги.

Розмари со стаканом в руке присела на корточки и заглянула в камин на пылающие угли.

— Как здорово! Надеюсь, что зима в этом году будет суровая.

Они поставили пластинку Эллы Фитцжеральд.

Но как только супруги приступили к рыбным котлетам, в дверь кто-то позвонил.

— Вот зараза! — выругался Ги.

Он поднялся, положил салфетку на стол и отправился открывать. Розмари наклонила голову и прислушалась,

Послышался голос Минни: «Привет, Ги!», а потом что- то неразборчивое. «Только не это, — подумала Розмари. — Не впускай ее, Ги, только не сегодня вечером!»

Ги что-то ответил, потом опять заговорила Минни. Розмари успела услышать: «…лишние. Мы их есть не будем». Снова тихий голос Ги, потом опять Минни. Розмари облегченно вздохнула. Было похоже, что Минни не останется. Слава Богу!

Дверь захлопнулась, Ги закрыл ее и на цепочку (отлично), и на засов (прекрасно!). Розмари выжидающе смотрела в коридор, и вот появился Ги с довольной улыбкой. Обе руки он держал за спиной.

— Кто утверждал, что телепатии не существует? — загадочно произнес он, подошел к столу и выставил на него два стакана с какой-то кремовой смесью. — У мадам и месье десерт сегодня все-таки будет. — Он поставил один стакан возле Розмари, а другой пододвинул к себе. — Шоколадный мусс, вернее «шоколадный му-ш-ш-ш», как произнесла это Минни. Почти что «мышь». Правда, у нее вполне мог получиться и «шоколадный мыш», так что ешь осторожно.

Розмари рассмеялась.

— Вот и отлично! Я именно такой и хотела приготовить.

— Вот видишь? Это телепатия. — Он постелил на колени салфетку и подлил ей и себе вина.

— Я так боялась, что она опять тебя заговорит и останется у нас на весь вечер, — созналась Розмари, нанизывая на вилку кусочки моркови.

— Нет, она просто хотела, чтобы мы попробовали «шоколадного мыша» — это ее фирменное блюдо.

— А что, выглядит неплохо!

— В самом деле.

Сверху мусс был посыпан шоколадной крошкой. В стакане Ги кроме этого лежал дробленый арахис, а у Розмари — половинка грецкого ореха.

— Это очень мило с ее стороны, — сказала Розмари. — Не надо над ней смеяться.

— Конечно, — отозвался Ги, — конечно.

Мусс оказался великолепным, несмотря на легкий привкус мела, который сразу же напомнил Розмари школу и классную доску. Ги, правда, не заметил никакого привкуса.

Розмари пару раз зачерпнула ложкой и отстранила стакан.

— Больше не будешь? — спросил Ги. — Ну и глупо. Я ничего странного не чувствую.

Но Розмари упрямилась.

— Да брось ты, — продолжал Ги. — Старушка старалась, жарилась весь день у плиты. Доешь. Что ты, очень вкусно!

— Тогда можешь съесть и мой.

Ги нахмурился.

— Ну не ешь. Раз ты не носишь амулет, который она тебе подарила, можешь и мусс не есть.

Розмари смутилась.

— А какая здесь связь?

— Просто и то и другое — примеры… ну, твоего недоброго отношения к ней, вот и все. Ведь только минуту назад ты сказала, что не надо над ней смеяться. А сама смеешься — принимаешь подарки и не используешь их как надо.

— Ох ты! — Розмари снова взялась за ложку. — Я и не знала, что ты из-за какого-то пустяка можешь раздуть такое. — Она демонстративно зачерпнула побольше мусса и сунула ложку в рот.

— Объедение, — сказала она с набитым ртом и зачерпнула еще. — И никакого привкуса! Переставь пластинку.

Ги встал и пошел к проигрывателю. Розмари сложила салфетку вдвое и швырнула туда две полных ложки мусса, а потом еще одну для ровного счета. Потом аккуратно свернула из салфетки кулек, и когда Ги вернулся, уже старательно выскабливала ложкой остатки мусса со дна стакана.

— Ну вот, папочка, — она протянула ему пустой стакан. — Я все съела. Мне за это приз полагается?

— Даже два. Извини, если я тебя обидел.

— Немножко.

— Ну, извини.

Розмари растаяла.

— Ты прощен. Это даже хорошо, что ты так заботишься о старушках. Значит, будешь заботиться и обо мне, когда я стану такой же.

Потом они пили кофе с мятным ликером.

— Мне сегодня звонила Маргарита, — сообщила Розмари.

— Маргарита?

— Это моя сестра.

— A-а. Все в порядке?

— Да. Она подумала, что со мной что-то случилось. У нее было такое чувство,