Я вынырнула из воспоминаний, ощущая непривычную для себя тяжесть на сердце. Как бы было здорово стереть прошлое. Стереть все деяния, которые я совершала во благо организации и для защиты главы. Перечеркнуть сотворенное зло, перечеркнуть само зло, перечеркнуть себя...

Или же стереть свою силу, которая обрекла меня на такую жизнь. Этот бесконечный источник магии внутри, который позволил мне превратиться в совершенный инструмент в руках настоящего зла... Как бы хорошо было, если бы его не существовало...

Мне на плечо взлетел Рейн:

— Мой человек, у тебя что-то случилось?

Я хотела сказать, что все хорошо, но осеклась: такую явную ложь дракон мне точно не простит.

— Задумалась о грустном, — честно ответила я.

Рейн резко обвил хвостом мою руку и еще сам прижался. С учетом того, что дракончик по размеру был совсем уже не крошечным, то картинка вырисовывалась презабавная.

— Тебе легче, мой человек? — спросил Рейн.

Я недоуменно посмотрела на него. Он спрашивает, легче ли мне от того, что туша под десять, а то и под все пятнадцать килограмм висит на моей руке?

— Нет, ничуть, — сказала я.

После моих слов Рейн отпустил мою руку, закружился около моей головы, бормоча:

— Когда что-то идет не так, совсем не так, как ты рассчитывал, то надо фантазировать. Фантазия, фантазия, фантазия...

Последнее слово из уст ребенка звучало если не до смерти пугающе, то довольно опасно уж точно. Но сориентироваться я не успела — просто не ожидала, что Рейн разгонится и толкнет меня в спину так сильно, что я влечу в Хэя. Хэй, впрочем, не сплоховал и довольно ловко поймал меня, помогая обрести равновесие.

— Не так! Ты все делаешь не так, божество Хэй! Обнимай! — потребовал Рейн. — Божество Хэй, обнимай моего человека!

— Эм... зачем? — спросили мы хором.

— Затем! Разве ты не видишь, что моему человеку грустно? Я ее пытался обнять, но у меня не вышло! Я слишком маленький, поэтому не умею обнимать так, чтобы становилось легче. Но ты-то большой, ты уж точно сможешь обнять качественно, — уверенно заявил дракон. — Эй, ты чего стоишь? Неужели не понимаешь? Объятия с моим человеком — это лучшее, что может быть в твоей жизни! И только сейчас у тебя есть шанс получить это лучшее. Разве не стоит воспользоваться таким потрясающим шансом?

— А потом не будет? — усмехнулся Хэй и притянул меня к себе, послушно следуя совету Рейна.

— Не будет, — строго сказал Рейн. — Потом я вырасту и буду обнимать моего человека сам. Я буду исключительно большим и смогу сделать объятия исключительно качественными! Такими, чтобы они моментально прогоняли любую грусть. А пока я еще не вырос, я доверю это важно дело тебе!

Что ж, доверить такое дело Хэю можно было — объятия и впрямь качественные: теплые и довольно... сильные. Чтобы вырваться, нужно приложить силу, но зачем? И так вроде хорошо. Почти хорошо, если бы Рейн не кружился над нами и не командовал:

— Крепче прижимай, крепче, я вижу, что мой человек еще немного грустная.

И Хэй, между прочим, ничуть не стеснялся выполнять требования дракона! Не раздавит, конечно, но объятия совсем не символические получались.

— Эй-ей-ей, тут несовершеннолетние! Я все еще ребенок, не делайте того, за чем мне нельзя наблюдать, — возмутился Шарро.

— То, за чем нельзя наблюдать? — подхватил Рейн, а я легко представила в воображении, как у него загорелись глаза. — Ты, мелкий человек, закрой глаза, если не хочешь наблюдать за тем, за чем нельзя наблюдать! А я хочу и с удовольствием посмотрю! Божество Хэй, мой человек, почему вы остановились? Покажите мне то, что нельзя делать при детях!

Я рассмеялась Хэю в плечо, да и сам мужчина определенно находил происходящее забавным.

Что же.

После болтовни Рейна точно забудешь о всякой грусти. Я невольно вздохнула: конечно, моя сила причинила мне много проблем, да и много нехорошего случилось из-за нее, но все же... все же, если бы не она, то я бы никогда не встретила Рейна, Хэя, Элис, Арча, Вайта, Короля Монстров, в конце концов, да и других. И, что самое важное, не вмешайся — Рейн так бы и остался в тюрьме в доме своих мучителей. Поэтому... поэтому как бы я не сожалела о своем прошлом, но если бы сейчас кто-то предложил изменить его без гарантии, что я смогу спасти Рейна, то я бы отказалась без раздумий.

— Кстати, божество Хэй, а мы еще долго будем ждать это глупое огненное божество?

— Разве не стоит научить такую мелочь вежливости? — в проеме появился Бог Огня.

И, если судить по тому, как изменилось отношение — со снисходительно-насмешливого до хладнокровно-уважительного — то правду он узнал. Сходил к кому-то из видящих или использовал очередной хитроумный артефакт, коих, как я поняла, в копилке божеств хватает?

— Действительно, божество Хэй, почему никто не научил его вежливости? — растерянно спросил Рейн. — Мой человек, может ты расскажешь ему, как нужно вести себя в приличном обществе приличного дракона, приличного человека и приличного божества? А то совсем беда...

— Эй, а про меня забыл? — фыркнул Шарро, ничуть не обиженный.

— А ты кто? — спросил Рейн с долей любопытства.

Пока Шарро благополучно отвлек Рейна, объясняя тому, кто он такой, мы смогли пообщаться с огненным божеством.

— Прежде всего, ответьте на один вопрос. Есть ли способ помочь второму принцу? — спросил Бог Огня.

— Нет, его не существуют, — врать я не стала, с некоторым трудом высвобождаясь из объятий Хэя, словно тот совсем не хотел меня отпускать. — Если ему суждено умереть, то он умрет. Но можно сделать его смерть менее мучительной. Это первое...

— А второе?

— После смерти получится найти его реинкарнацию. У людей небольшая продолжительность жизнь, но у вас, божеств, совершенно иная, не правда ли? Ты снова встретишься со вторым принцем и сможешь заключить с ним контракт. Неплохой вариант, не думаешь? К тому же, если сейчас второй принц, погибнув, поможет миру, то его следующая жизнь станет значительно легче, потому как судьба — вещь столь же неумолимая, как и справедливая.

— В чем справедливость, что второму принцу суждено умереть? — рассмеялся Бог Огня. — Он всегда был хорошим ребенком, всегда помогал другим, так где же тут справедливость?

— Судьба измеряет все иначе, — вмешался Шарро, к которому прицепился Рейн. — Второй принц мог натворить абы что в предыдущей жизни. Или же в более ранних. Мы в организации много изучали судеб — и не было такого, чтобы хоть раз была какая-то ошибка, когда невиновный ощущал на себе гнев судьбы.

Шарро был и прав, и не прав одновременно. Такое бывало, но пока об этом не стоит упоминать. 

— Сейчас это неважно, — перебила я Шарро, опасаясь, что он ляпнет что-нибудь лишнее.