— Что вы делаете! — заорала я во все горло. — Борис!

Я схватилась за ручку, но как бы не тянула, не могла открыть.

— Перестаньте! Борис!

Мои ноги оторвались от пола, и я стала быстро отдаляться от двери.

— Шарк, поставь меня! Что вы творите?! Когда ОН узнает…!!! Отпусти! Прекрати это! Не трогайте его!

Пять девяток оттащил меня в соседний коридор, но перед тем, как мы скрылись за углом, я видела, как дверь отсека, с которого я не спускала глаз, открылась, и двое парней буквально вывалились на пол, изо всех сил припадая к двери, пытаясь захлопнуть ее за собой. И, в конце концов, у них это получилось. До меня донесся вопль Бориса.

— Мрази! Не смейте ее трогать! Я убью вас! Вернитесь! Шарк! Не тронь ее!

После этих слов на меня обрушилось осознание, почему они обошлись так с Борисом. Они заперли его в дебрях космического корабля, чтобы временно нейтрализовать. Им нужна я. Поняв это, я испытала дикий страх и неистово забилась в руках Пять девяток.

— Пусти меня!!!

Я не могла разжать руки парня, поэтому щипала и впивалась в них ногтями. Пять девяток одернул руки, грязно выругавшись, но бежать было некуда, сзади меня подхватили другие руки, намного сильнее и, связав по швам, стали затаскивать в открытую Шарком дверь. Я заорала изо всех сил и получила пощечину. Это меня не остановило, я набрала побольше воздуха и принялась орать еще громче. ОН услышит, ОН придет, ОН спасет меня!

В помещении было мрачно. Единственными источниками света были немногочисленные приборы с зеленоватыми экранами.

— Пустите меня! ОН велел вам не трогать меня! ОН вас убьет! — сыпала я угрозами.

— Он не узнает. Ты же не станешь рисковать своим другом?

— Сволочи, пустите!

Мужчина пронес меня в дальний угол помещения и развернул к напарникам. Дверь открылась, и я увидела в проходе еще два здоровых силуэта. В одном из них я узнала очертания Гровера. Он поможет! Он боится ЕГО, он не ослушается ЕГО приказа!

— Помогите! — взмолилась я.

— Закройте ей рот! Много шума.

Моя надежда разбилась. Мужчина сзади перенес свою широкую ладонь на мой рот, закрыв больше половины лица и нос. Он так мощно вцепился в мои щеки, что я не могла пошевелить челюстью, чтобы укусить его. Мне стало не хватать воздуха. Банда контрабандистов обступила меня, Шарк вышел вперед со словами «Я первый!» и, мерзко улыбаясь, протянул ко мне руки. Я была скована и все, что могла делать, это только мычать, пока Шарк расстегивал на мне комбинезон. От страха, что ОН не успеет прийти на помощь и спасти от этого унижения из глаз брызнули слезы. В помещение снова кто-то вошел. Нет, это не ОН!

Пять девяток потянул комбинезон вниз, оголяя плечи. Мужчине сзади пришлось на время выпустить меня, чтобы его напарник смог меня раздеть. Я изо всех сил ухватилась за одежду и получила еще одну пощечину.

Слезы залили мужскую ладонь на моем лице, когда Шарк порвал на мне футболку и принялся жадно и больно щупать грудь.

— Альбуссит обманул, здесь есть на что посмотреть!

Команда загоготала. Мужчина сзади склонился над моим плечом и принялся обслюнявливать его. Я взвыла от мерзости. Из-за новой волны слез я почти ничего не видела. Шарк покусывал губами мои плечи, грудь, а его руки пролезли в комбинезон и принялись жадно мять мои бедра. В толпе кто-то начал раздеваться. Отчаяние от неминуемого разрывало мне душу. Пять девяток грубо схватил меня за волосы и, сильно оттягивая голову назад, впился в мои губы своим слюнявым ртом. Если он не прекратит тянуть назад, он сломает мне шею. Я не могла издать ни звука, пока Шарк впивался в мой рот все глубже. Через несколько долгих мгновений он расслабил руку, я смогла приподнять голову и что есть мочи заорать. Это была моя последняя надежда. Пять девяток закрыл мне рот своим, и я его укусила. Парень отпрыгнул от меня, скуля и грязно меня обзывая. Последнее, что я помню, когда он вновь ко мне приблизился, это, надвигающийся на меня кулак и боль у левого уха, какой я никогда прежде там не чувствовала.

Как же болит голова. Нет, мне нужно еще поспать. На душе так плохо, будто мне всю ночь снились кошмары. Еще и так жарко. Я осторожно перевернулась, чтобы случайно не задеть Бориса и не упасть с сидений. Почему сидения такие жесткие? Не открывая глаз, я принялась ощупывать… пол? Я открыла глаза и приподняла голову. В районе левого виска боль усилилась. Я уронила голову на ладони и села. Напрасно я ждала, что боль утихнет. Медленно открыв глаза, я осмотрелась. Вот почему так жарко, я в том самом отсеке, который мы отмывали с Борисом. Справа послышался шорох. Борис! Мой друг тоже был здесь, сидел, облокотившись голой спиной на цилиндрические приборы и испуганно смотрел на меня. Под носом алела свежая, размазанная, но успевшая подсохнуть дорожка крови. Мне потребовалось несколько секунд, чтобы вспомнить, как мы здесь оказались. Нет, в последних воспоминаниях друга со мной не было. Я сидела в пилотной, и потом мне приснился кошмар. Это ведь был сон? Но почему тогда на мне футболка Бориса? Мое сердце, казалось, выпрыгнет, лицо прошиб пот.

— Борис, это же мне приснилось?

У Бориса раздулись ноздри, его рот несколько раз дернулся, но он ничего не ответил. Это означало, что друг не хочет произносить вслух то, что я не хочу слышать.

— Авиям убьет их.

Я отвернулась, от друга, пытаясь какое-то время бороться со слезами, но у меня не вышло.

— Нет, Борис, пожалуйста, не говори ЕМУ!

— Они заслуживают то, что получат. Я тоже поучаствую!

— Борис, нет!!! — взвыла я.

Дело не в том, чего заслуживают эти сволочи, а в том, что я не хочу, чтобы ОН узнал, как я была унижена. Меня обесчестили, я чувствую себя такой грязной! ОН не должен узнать об этом! ОН и без того считает меня не более, чем грязью на своем ботинке.