они вместе перевалились через каменную стену.

Я бросился к парапету и увидел, как они падают. Они летели вниз, оставляя за собой языки пламени, как Фаэтон, когда разбился о колесницу солнца. Они ударились о тритона на нижнем ярусе, который разорвал их на части и отправил поодиночке прочь от Фароса прямо в открытое море. Они, как уменьшающиеся кометы завершили свой полет двумя крошечными белыми всплесками, за которыми через мгновение последовали два крохотных сотрясения. Потом сверкающие зеленые волны сомкнулись над пеной вод, как ни в чем не бывало.

Позади я услышал стон. Антипатр поднялся на ноги. Он выглядел растерянным и неуверенным. Меня самого немного трясло, когда я шагнул к нему. Мои ноги дрожали, как тростник на ветру.

— Они упали? Ты их видел? — спросил он. Если бы я не держал его за руку, думаю, он бы упал. Я чуть не упал вместе с ним. От его одежды пахло нафтой.

— В море, — сказал я. — А вы, учитель, в порядке?

— Немного в синяках. Но ничего не сломано. Где Анубион?

— Никанор бросил его в печь. От него ничего не осталось.

Антипатр выглядел ошеломленным, но вздрогнул: — Откуда ты знаешь имя этого человека?

Я вздохнул; — Я знаю гораздо больше. Я вчера увидел на улице Никанора и узнала его. Я последовал за ним. Я знаю, чем он занимался в Олимпии и здесь, в Александрии, — шпионил в пользу Митридата. Как и Анубион. Так же, как и вы с Исидором!

Антипатр резко вздохнул. Его глаза заметались по сторонам.

— Учитель, почему вы обманули меня?

Он прикусил губу. Наконец, он посмотрел мне в глаза: — Это было сделано для твоего же блага, Гордиан. Если бы ты знал, что были времена, когда ты мог бы оказаться в большой опасности.

— Вы хотите сказать, что мне не угрожала опасность, потому что я ничего не знал? Это не ответ, учитель!

— Ты сожалеешь, что отправился в наше путешествие, Гордиан? Хотели бы ты, никогда не покидать Рим, и никогда не увидеть все эти Семь Чудес?

— Это тоже не ответ. Вы обманули меня. Я до сих пор не знаю, чем вы занимались во всех местах, где мы были, я могу только догадываться. Дело не в том, подвергали ли вы меня опасности. Вы меня подставили. Я обманут в пособничестве и подстрекательстве шпиона на службе у врага Рима!

— Рим не воюет с Митридатом…

— Еще нет!  — Я покачал головой, едва в силах смотреть на него. — В Великой пирамиде, вы помните, как вы меня назвали? — «Разгадыватель загадок, как и твой отец». Вы сказали, что у меня есть особая способность, дар богов…

— Так и есть, Гордиан.

— И все это время я не видел загадку прямо перед собой! Каким дураком вы, должно быть, меня считаете. Сыплете похвалами мне в ухо а втайне презираете.

— Нет, Гордиан. Это не так.

— Скажите мне одну вещь: все ли знал мой отец?

— О моей миссии? Ничего не знал.

— Вы хотите сказать, что его вы тоже одурачили?

— Я убедил его, что хочу бесследно исчезнуть по своим причинам.

— И он вам поверил?

— Это не такая уж надуманная идея. После определенного возраста многие мужчины питают подобную фантазию, включая твоего отца, я полагаю. Тебе этого пока не понять, Гордиан.

— Потому что я слишком молод?

— В яблочко. Мир не так прост, как ты думаешь. Я обманул тебя? Да. Что же касается твоего отца, то у него были свои негласные причины отослать тебя — он знал, что Рим и его италийские союзники находятся на грани войны, и хотел, чтобы ты из нее выпутался. Так что он воспользовался возможностью, которую я предложил, и не расспрашивал меня так подробно, как ему бы хотелось. Это не выставляет его дураком, а только как заботливым отцом. Что касается выбора, который я сделал, я ни о чем не жалею. Дружба, конечно, важна, Гордиан, но в этом мире есть вещи поважнее. Рим должен быть остановлен. Митридат предлагает единственную надежду. Если бы тебя пришлось держать в неведении, что из того? Тем временем ты отправился в путешествие, о котором большинство мужчин могут только мечтать. Ты следовал своим устремлениям, Гордиан, а я следовал своим.

Я покачал головой. Я искал слова, чтобы возразить ему. Внезапно он оттолкнул меня.

— Отойди, Гордиан, — прошептал он. — Отойди от меня!

Я удивлялся этой резкой перемене, пока не услышал звуки шагов, доносившихся из башни. В то же время тритоны на нижнем яруск начали реветь нестройными нотами.

— Я придумаю, как объяснить свое присутствие здесь и какое-нибудь объяснение тому, что произошло, — прошептал он. — Но для тебя это может быть не просто. Уходи сейчас же! Спуститесь по башне вниз и вернитесь на материк.

— Но как я могу…

— Они подумают, что ты рабочий с маяка. Поторопись!

Группа солдат высыпала на площадку, обнажив при этом мечи. Меня почти не заметили. В зеленой тунике я казался обычным работником, причем довольно молодым. Их внимание привлек Антипатр. Наши взгляды встретились в последний раз, когда он скрылся из виду, окруженный стражниками.

Один из них начал громко расспрашивать его. — Что здесь случилось? Кто упал? Где Анубион?

— Ужасно было видеть такое, — воскликнул Антипатр, — Это совершил какой-то безумец!

Я тихо шагнул к дверному проему и оттуда на лестницу, ведущую вниз. Когда я спускался, стараясь сохранить невозмутимое выражение лица, мимо меня, поднимаясь по лестнице, прошло большое количество вооруженных людей. Еще больше их поднимались с помощью механической платформы в центральной шахте. Никто не удостоил мне и взглядом.

Я выбрался с Фароса и спустился по длинному пандусу. Тритоны надо мной продолжали реветь. Одни рабочие собрались кучками и возбужденно перешептывались, а другие занялись своими делами, еще не подозревая о том, что произошло. Когда я прибыл, переполненный паром уже отходил. Я был последним, кто поднялся на борт — просто еще одна фигура в зеленой тунике среди многих таких же.

Когда мы отчалили, я вдруг понял, что у меня нет причин бежать с Фароса. Я не сделал ничего плохого. Это Антипатр настоял, чтобы я пошел. Было ли это потому, что он хотел избавить меня от мучительного допроса или потому, что боялся, что я